Я принимала очередное поздравление с совершеннолетием, сдобренное новой порцией комплиментов. Отец и мама стояли рядом, даря необходимую поддержку, но, при этом, одновременно давили, не давая забыться или расслабиться. Мама с видом истинной аристократки и легкой, надменностью во взгляде рассматривала гостей, благосклонно улыбалась, здоровалась и великодушно принимала поздравления с моим рождением. Но не забывала следить за мной, чтобы я не сутулилась, расслабляла челюсти и улыбка, из-за сведенных от усталости мышц, казалась искренней.
Отец, преисполненный гордости и достоинства олицетворял собой непогрешимый авторитет: сегодня его единственная наследница стала совершеннолетней, и подготовка приемника практически завершилась. Несмотря на довольно молодой возраст, создавалось впечатление, что папа только и ждал этого момента, чтобы сложить полномочия и передать их мне – той, кого он готовил так долго и, кажется, остался этой подготовкой доволен. Особенно в последние три года, когда ничто более не отвлекало меня от обучения, более строгого, чем прежде.
Больше не было Ника, который одним своим присутствием мог разогнать половину замка и отвадить на неопределенное время всех гувернанток и учителей, что неусыпно следили за мной, не выпуская из вида в его отсутствие.
Но после того случая три года назад я больше не видела его. Ни разу. И ничто не мешало завершить подготовку, которую отец, отчего-то решил ужесточить и ускорить. А я… я не знала, радоваться мне или плакать от этого…
Несмотря на то, что обучение выбивало из меня все силы, и вечером я просто проваливалась в сон, стоило только коснуться головой подушки… это уберегало от ненужных мыслей и бессмысленных сожалений. От мыслей о моем странном друге и таком неоднозначном прощании с ним, после которого я еще неделю не могла нормально дышать из-за сломанных ребер. Я не могла с точностью сказать, что чувствую по поводу случившегося и срыва того, кого считала другом, но оказался неведомым мне монстром, чей образ до сих пор преследовал меня в кошмарах.
Эта неопределенность больно давила на виски, сидя словно паразит в голове, что разъедал разум и рушил душу. Потому, наверное, я была только рада дополнительной нагрузке, что так любезно предоставил отец, начиная с моего выздоровления. Времени на посторонние мысли не было, а когда оно появлялось, я просто засыпала не в силах ни о чем думать.
