Пролог. Отличный день для гадостей и сладостей
В такой чудесный осенний денек грех – не совершить какую-нибудь пакость!
Эта мысль прочно обосновалась в голове и никак не желала уходить.
Прищурившись, Корделия смотрела на то, как мужчина, который еще несколько недель назад клялся ей в любви, сейчас вел невесту на поклон к старшим в роду.
Итак, ее не просто обманули. Ее использовали, над ней посмеялись, а затем растоптали и выбросили, как ненужную старую вещь.
Несколько дней Корделия провела в рыданиях. Она не ела, не пила и лишь изредка забывалась беспокойным сном, в который впадала от истощения и отчаяния.
И если бы не безвыходное положение, в котором она оказалась, одним только богам известно, сколько бы она так прорыдала. Возможно, ее бы уже не было в живых.
«Глупости! – Сказала бы ее бабка, махнув высохшей рукой. – Никто еще не умирал от разбитого сердца! Если, конечно же, ты не решишь его вырвать из своего врага. Но представь, сколько времени ты потом будешь отмывать кровь! Старое-доброе заклинание на понос еще никогда не подводило.»
Но сегодня Корделия осмелилась на кое-что другое. Она посмотрела на поднос, наполненный сладостями, который держала в руках. От воздушных пирожных, булочек и шоколадных маффинов исходил самый чарующий аромат, какой можно было только представить.
Еще бы! На ингридиентах Корделия не экономила. Она собрала последние деньги, которые у нее были, чтобы купить у хитрых фейри муку, шоколад и росу, собранную с диких роз, которые растут только в их лесах.
И все ради одного-единственного человека.
Корделия снова взглянула на свадебное торжество. Но на этот раз она искала не своего бывшего возлюбленного, а кое-кого другого.
И кажется, нашла... Единственным, кто сидит рядом с родителями жениха, не может быть никто иной, как первый, и главный, наследник рода. Ее сегодняшняя цель.
Корделия прищурилась так сильно, что почти закрыла глаза, но это не помогло разглядеть старшего сына самого богатого и уважаемого клана страны. Все, что она могла видеть, – кутающуюся в толстые одеяла хрупкую фигурку, сидящую в инвалидном кресле, да седовласую макушку, торчащую из вороха одежд. Поговаривали, что хоть ему всего двадцать пять, но он уже полностью сед. Одни сплетники утверждали, что это от того, что в роду его матери, были фейри, и их кровь решила проявиться именно сейчас. Другие с ними спорили: нет, это от неведомой хвори, которая еще в детстве сразила наследника клана Агнаман.
