Он всегда был здесь. Таня заметила его ещё несколько месяцев назад, когда только начала ходить этой дорогой. Молодой парень в потёртой кожаной куртке и брюках от какой-то формы, то ли заправщик, то ли охранник. Он сидел на одной и той же лавочке, почти всегда в одной и той же одежде и всегда смотрел вдаль — туда, за горизонт, где солнце ещё не село, где возможно что-то изменить в ещё не завершившемся дне…
Она всегда обращала на него внимание, удивляло всегда одно и то же — бездонная, безнадёжная грусть. Молодой, пышущий здоровьем, симпатичный парень, без татуировок, без шрамов, без кольца — откуда в нём столько грусти? Откуда берётся эта смертная тоска, что давит его плечи, пригибает голову? Откуда в глазах обречённость вольного зверя, посаженного на цепь и вынужденного умирать, не принимая еду из миски?
Он оторвал взгляд от моря, посмотрел на доходягу-пса, тянущего к нему морду, почесал ему шею, улыбнувшись еле заметной, непонятной улыбкой… Было в этой улыбке что-то неуловимо чуждое всему окружающему пейзажу, всему хмурому портовому городу. Наверное, так мог бы улыбнуться изнурённый Сизиф, заметив муравья, изо всех сил помогающего ему катить неподъёмный камень.
Пёс лизнул ему руку и лёг, со вздохом положив голову на землю, парень поднял глаза и буквально столкнулся с задумчивым взглядом Тани. Она смутилась, опустила глаза. И тут обшарпанный пакет, доживающий вторую неделю, решил распрощаться с мятежным миром, и наконец лопнул, оставив в руке Тани свою верхнюю часть, похожую на букву «О» с ушами из ручек. Она криво усмехнулась несвоевременному чувству юмора, бросившись собирать раскатившиеся по плитке набережной продукты. Хмурые нервные люди брезгливо переступали катящиеся помидоры, какой-то малец подбуцнул большую головку капусты, указал на Таню пальцем напыщенной мамаше, захихикал, но тут же осёкся, побелел и рванул прочь так, как будто у неё за спиной стояло привидение. Она резко обернулась и уткнулась взглядом в грудь того самого грустного парня. Он держал в руке ударенную пыльную капусту, растерянно глядя на неё и как бы раздумывая, что с ней дальше делать. Таня быстро развернула обезглавленный пакет и подставила парню, он с облегчением опустил туда капусту, смущённо улыбнулся и присел собирать поцарапанную картошку и полураздавленные помидоры. Таня шустро подставляла пакет, буквально за полминуты все овощи, кроме безнадёжно раздавленных, были собраны, уложены и подняты в… нет, не подняты.
