ПРОЛОГ.
– Петр Тихонович, к вам там эта, вчерашняя… Козлищева!
– Я не Козлищева, я Конищева! – Элина решительно оттерла плечом хлипкого сотрудника в форменной одежде и вошла в кабинет следователя по особо важным делам Тихого Петра Тихоновича. И добавила от волнения звонко: – Доброе утро!
– Козлищева… Конищева… Или как вас там… Не орите так.
Элина остановилась, сделав два шага по кабинету. А хозяин этого кабинета только что принял сидячее положение на диване у дальней стены кабинета, на котором он, совершенно очевидно, провел ночь. А теперь сидел и хмуро растирал шею.
– Что, ночь была бурной? – от неожиданности выпалила Элина.
– Ну, три часа ночью поспал. А вы думаете, вы у меня вчера единственная были? – мрачно буркнул Тихий, резким движением засовывая ноги в тапки. Размера навскидку минимум сорок пятого.
Однако. С комфортом у себя в кабинете устроился господин следователь. Элина покосилась на белую подушку и клетчатый плед, оставшиеся лежать на диване. Тихий между тем встал, прошел, взял со стола стакан в подстаканнике и с насаждением отхлебнул чаю.
– Не может быть! – Эля неосознанно протянула руки к стакану. Точнее, к серебряному подстаканнику. Какая чеканка, какая работа! – Не может быть…
Тихий резко отвел руку со стаканом в сторону. С учётом длины его рук стакан оказался для Элины в полной недосягаемости.
– Руки прочь от дедова подстаканника!
Элине ничего не оставалось, как любоваться старинным, изумительной красоты подстаканником с отдаления, пока следователь Тихий пил чай. И в это же время ей совершенно непоследовательно подумалось о том, что все-таки корни гендерной несправедливости находятся куда глубже, чем принято считать. Ну потому что не может мужчина, который спал ночью от силы три часа, и спал при этом в своем рабочем кабинете, а не в собственной постели, с утра выглядеть так. Вот если бы Элина спала ночью три часа на узком диване в кабинете, с утра она бы выглядела как огородное пугало. А Тихий – нет. И даже щетина его не портит. Странно, но при его рыжеватой шевелюре у него темные щеки. Элина вообще цеплялась за любые детали, старалась замечать любую мелочь. Лишь бы не дать себе вернуться во вчерашний страшный день.
– Ну, что там у вас, Козлищева, – Тихий стукнул пустым стаканом с подстаканником о стол.
