Остановив «хаммер» в постовом дворе, Ромка некоторое время сидел неподвижно, очень сосредоточенно глядя в лобовое стекло и нежно держась за затылок, потом тяжело вздохнул и неохотно полез из машины под кружащийся легкий снежок. Посмотрев на стоящий рядком постовой транспорт, который, судя по всему, никуда еще сегодня не выезжал, он снова вздохнул – на сей раз чуть облегченно, повернулся, выудил с заднего сидения увесистый пакет и большую круглую коробку, аккуратно защелкнул дверцу коленом и направился к крыльцу, снег перед которым был густо застелен постовыми котами, отреагировавшими на его появление без обычного энтузиазма. Некоторые лишь слабо пошевелились, и только Господин Кизлярский протяжно мяукнул и попытался встать, но тут же шмякнулся обратно и перевернулся лапами кверху, демонстрируя туго набитый пушистый живот, после чего громко икнул.
- Понятненько, - констатировал Ромка. – Тоже отмечали, защитники Отечества?
Черный Доктор, самый здоровенный из всех четвероногих обитателей поста, изогнулся и тяжело перекатился с одного бока на другой, тускло глядя на прыгавшую неподалеку по снегу встрепанную ворону. Ворона, посмотрев на него, злорадно сказала:
- Кра!
Кот страдальчески скривился и закрыл морду лапами. Ромка, хохотнув, перешагнул через него, поднялся по ступенькам, сунул коробку под подмышку, открыл дверь и застыл, ошеломленно глядя на Летчика, который неуклюже пританцовывал посреди рабочей комнаты, возя по полу шваброй. Спереди на Летчике поверх джинсов и свитера был повязан кружевной передник с вишенками, а на голове топорщилась наколка, сделанная из бумажной салфетки и прихваченная скрепками за густые волосы. Данька что-то неразборчиво напевал себе под нос, и наколка весело шуршала и покачивалась в такт его движениям. Моргнув, Ромка отступил на крыльцо, захлопнул дверь, повернулся и несколько раз глубоко вдохнул морозный воздух, устремив взгляд на ограду, потом сказал самому себе: «Та не!», - развернулся и снова открыл дверь. Никуда не девшийся Летчик сердито посмотрел на него и, продолжая орудовать шваброй, угрожающе произнес:
- Вот только попробуй кому-нибудь рассказать!
- Вначале я решил, что у меня глюки с похмелья, - Ромка закрыл за собой дверь, - но потом вспомнил, что я – детектив, и мне следует включить свою дедукцию.
