Омерта 2

Киан возвышается над бассейном, как непоколебимый утес, на котором расположена наша вилла, над океаном.
Мой взгляд сам плывет вниз, огибая взором трапециевидные мышцы, поясничное углубление и доходит до ямочек над накаченным задом. Если Бог любви и секса существует, то он только что спустился с неба.
Должно быть.
Черт. Неужели я так откровенно пялюсь на него уже пару минут?
Как я могу вообще стоять тут и разглядывать его так детально, когда по моей жизни черти бегут?! На минуточку…я вчера, чуть не взорвалась в машине, а сегодня пялюсь на ягодицы Киана Морте.
Очевидно, вальс гормонов и банальные инстинкты никто не отменял…пора завязывать.
— Киан. Где мы, черт подери? — включаю снисходительный тон королевы, но получатся скорее истеричная принцесса.
— Тебе не нравится вид? — спокойным и ровным голосом с хрипловатыми нотками, спрашивает Киан. Странно. Его отрешенность напрягает меня больше, чем импульсивность.
— Выглядит пейзаж так, словно я вчера умерла и попала в рай, — честно признаюсь я, при этом скрещивая руки на груди. Пытаюсь скептически посмотреть на красоты вокруг, но не получается.
Дух захватывает, мурашки по телу. Предательские и незваные.
Здесь действительно потрясающе красиво.
И кажется, будто мы совсем одни на краю земли.
Вокруг нас — только природа во всем её богатстве и изобилии.
Внезапно, Киан поворачивается ко мне лицом. Мой взгляд проходит испытание его торсом и напряженным прессом. Стараюсь смотреть исключительно ему в глаза, но это довольно сложно. Совершенно случайно, мой взор падает на вздыбленное полотенце в районе паха, и я заливаюсь пылающей краской.
— Тебе не стоит так смущаться, ucellino. Как ни крути, у нас фактически начинается медовый месяц. Сама церемония пройдет завтра: довольно быстро, без лишних телодвижений с нашей стороны. Разумеется, без гостей. Только ты и я, Милли. В этом мире на ближайшие пять дней — никого нет. Так что, предлагаю тебе просто расслабиться и получать удовольствие, — мрачно ухмыляется Киан и кивает в сторону корзинки с сочными фруктами и свежевыжатым апельсиновым соком.
У меня даже ноздри раздуваются от возмущения. И его потемневшего, брошенного исподлобья взгляда, от которого у меня поджилки трясутся. И все же нахожу в себе смелость вновь поспорить с ним. У меня такое впечатление, что поле долгих лет невнятного лепетания в присутствии дяди, я изначально стараюсь показать Киану, что меня нельзя втаптывать в грязь.