ГЛАВА 1 Зина
Ночной город промыт только что отшумевшим быстрым ливнем, тих и грандиозен в своей монументальности. Над крышами, в прорехах, накосо разорвавших дождевые тучи, ещё тлеет коричневый пепел остывшей зари, но с востока уже наступает мрак: белые ночи скончались в муках, впереди – зимний беспросвет. И северный рваный ветер дышит всё той же промозглой горечью подступающих холодов. Лето – маленькая жизнь, и вот, жизнь закончилась.
Навсегда закончилась.
Насовсем.
Пальцы на перила. Мокро, скользко, холодно. Вода внизу неподвижна, подсвечена огнями фонарей и бледным небом на западе. Боровой мост, мост самоубийц, чему удивляться. Ноги сами вынесли к этому зловещему месту над Обводным каналом. Когда-то давно здесь заканчивался город.
Теперь здесь заканчивали свои никчёмные жизни разные неудачники.
{… Кровь. На ладонях, на локтях, на груди. Кровь, кровь… чёрная, уже свернувшаяся… можно выкинуть одежду, можно мыться до тех пор, пока расцарапанная жёсткой мочалкой кожа не начнёт зверски саднить, но кровь уже не отмоешь никогда, разбитое не склеишь, пролитое не соберёшь – никогда.
… кровь, кровь. На ладонях, на локтях, на коленях. Кровь…
}
Перегнуться через перила. Там, внизу, застывшая неподвижно тёмная вода. Ни рябинки, несмотря на треплющий волосы ветер.
Там, внизу, в сырой чёрной воде, лето и маленькая жизнь.
Визг тормозов вспорол ночь. Чьи-то руки с нечеловеческой силой впились в плечи, тащат… зачем… Не всё ли равно…
– Дура, – сходу врубает непрошеный спаситель, и в зеркале заднего обзора видно его лицо: бешеные глаза, тонкой дугой очерченные брови, тёмная прядка, выбившаяся из-под ажурной летней шапочки в сеточку.
А через несколько ударов сердца приходит узнавание:
– Инна… Валерьевна?!
Самедиева Инна Валерьевна. Школьный психолог. Не может быть. Но, увы, есть. Ночью, на Боровом мосту, точно в тот самый миг, когда душа умерла окончательно, и тело рванулось через перила к спасительному забвению.
– Нет, твою мать, – ругается Инна Валерьевна, не забывая, впрочем, следить за дорогой, – ангел небесный. Хотя в твоём случае, ангел и есть. Зинаида, ты сошла с ума?
[Четыре месяца назад]
Последние дни последнего, одиннадцатого, класса. Даже немного жаль как-то расставаться с родной школой, что ли. Скорее не жаль, а страшно. Да. Вот верное слово – страшно…
