ПРЕДИСЛОВИЕ, которого не должно быть
— Ну вот за что? За что мне такое наказание? — громко, чтобы никто не усомнился в моем горе, кричала я, помахивая измятым клочком бумаги. Только что полученная работа мерцала самой дурной оценкой из всех существующих. Четверка насмешливо подпирала рожками заголовок моего ответа. — Ну как он мог? — Я пнула стену, но получилось скорее наоборот. — Уй…
Рядом, не вмешиваясь в процесс моего страдания, стояла наша честная компания. Хорошо им, они на боевку не пошли и от такой чести сбежали. А я… Ну что мне теперь делать? Если узнают свои (а эти зеленые не преминут сдать, как стеклотару), стыда не оберусь. А все он…
Всякое расположение к Альтару исчезло за стеной негодования, что воздвиг он сам, поставив мне четверку. Нет, я бы еще простила, если бы там пятерка сияла или горделиво высился кол. Да даже двойка — и та идеально гармонировала с моим кривым почерком. Тройка! Даже ее я бы сумела объяснить. Но четверка! Он нарывался. Нарывался и знал об этом.
Я припомнила ехидную улыбку мага, когда в конце пары он положил передо мной работу оценкой вниз. Знал, что ничего хорошего о себе не узнает, потому-то и скрылся в дверях, не дав никому даже слова вымолвить.
Не прощу! Вот как есть не прощу! Отомщу! А потом еще! И еще!..
Видимо, с кровожадностью я переборщила: даже опытные болотники дрогнули и отступили на шаг.
— Данька вышла на тропу войны, — хихикнула Кира и быстро смолкла, поймав мой взгляд. А я что? Я же поблагодарить за поддержку хотела. Единственный солидарный человек — и тот иномирец. Ой, а я… я же сама такая!
ГЛАВА 1. Учебно-методическая, или Как сдать
{От сессии до сессии живут адепты весело,
А сессия — авось и пронесет!}
Нет в жизни студента ничего более определенного, чем сессия. Мы знаем, когда она настанет, знаем, что мы будет делать (страдать!), но не знаем одного: сдадим ли все экзамены. Это то самое, неопределенное, со страхом которого бедным адептам приходится существовать всю свою учебную жизнь. Обычным адептам.
Мы, болотники всех мастей и илистых слоев, являли собой завидное исключение, которое готовилось к предстоящим экзаменам, потирая ручки и проверяя вместительность карманов. Мануфактура имени Бодрой Жабки, зарегистрированная в торговой гильдии и получившая номер одна тысяча семьсот третий, изнывала от нетерпения. Наш гендиректор и идейный вдохновитель Трейс ходил по общаге, загадочно улыбаясь и показывая тайные знаки бледнеющим и худеющим однокурсникам. Сам болотник хорошел на глазах, точнее — на деньгах, которые текли к нему рекой, несмотря на все ухищрения деканата.
