В голове вертелось не меньше сотни вопросов, и было очень сложно остановиться на каком-то одном. И еще меня так и тянуло сказать: я рада, что с тобой все хорошо. Такое вот иррациональное в данной ситуации желание. Но я справилась – и с собой, и с вопросами. И выбрала из них самый важный:
– Что ты тут делаешь?!
– Вот, насадку в душе починил, – ответил Вик, глядя на меня честными глазами, и продемонстрировал мне многофункциональный ремонтный ключ.
Правда, в уголках его губ все же таилась улыбка.
Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, борясь с охватившей меня злостью.
– Вик, ты вообще в курсе, что тебя вся колония ищет?! – прошипела я, буравя парня пристальным взглядом. – Тебя обвиняют в убийстве профессора Хоффмайера, доказательства неопровержимые! А ты в это время в моей каюте душ чинишь…
– Да там ничего серьезного, в одном месте подтянуть, в другом чуток ослабить… – Вик с видом недалекого простачка начал чесать в затылке все тем же ремонтным ключом, отчего его «хвостик» смешно задергался.
Опять-таки левой рукой. Правую, на которой по-прежнему красовалась повязка, он берег, старался ею вообще не шевелить. Да и повязка-то другая, не та, что была на его руке утром! Не белая регенеративная, а желтая, бактерицидная. На коже испарина, в глазах блеск нездоровый… Видимо, убийство начальника биолаборатории не прошло для него даром.
– Вик! – повысила я голос, не выдержав его дурачества.
Парень нехотя посерьезнел:
– Конечно в курсе, Надь, – со вздохом ответил он. – И прежде, чем ты начнешь изливать поток своего возмущения на мою голову, хочу сказать: я никого не убивал. Я невиновен в смерти Гедеона.
Я удивленно вскинула брови. Это ж насколько надо быть наглым и самоуверенным, чтобы утверждать противоположное тому, что видела, наверное, уже вся колония!
– Вик, я все видела своими глазами! – строго возразила я, решив сразу расставить точки над «i». – Так что не стоит тратить время, пытаясь запутать меня и навешать на уши то, что должно плавать в супе!
Вик отложил, наконец, свой ключ и, подперев подбородок здоровой рукой, воззрился на меня с интересом естествоиспытателя.
– А что, собственно, ты видела?
Этот вопрос поставил меня в тупик.
– В смысле? Я видела, как ты убиваешь Хоффмайера, камнем проламываешь ему иллюминатор шлема, отчего последний умирает в страшных муках! – выпалила я.
