ПРОЛОГ
Павел Сергеевич Белов со вздохом отодвинул в сторону осточертевшие документы, потер слезящиеся от усталости глаза и задумался, глядя на погасший монитор компьютера.
Что-то неладное творилось с его любимой доченькой, Олюшкой. Правда, на «доченька» и «Олюшка» она уже давным-давно не отзывалась, просила называть себя «дочь» или «потомок», на крайний случай – «отпрыск». И уж никак не «Олюшка», а «Оля» или «Ольга». Но неладное заключалось не в этом.
Олюшка стала какая-то нервная и раздражительная, в ответ на вопросы о жизни и учебе буркала что-то невнятное и поскорее запиралась в комнате. Можно было бы списать на подростковый возраст и всякие переломные периоды, да вот беда – все эти «переломы» прошли уже лет пять как, и без особых эксцессов. Ну да, проколола дочь ухо в трех местах и волосы выкрасила в красный. Так это период такой – надо побеситься и почувствовать себя взрослой. С ностальгией вспомнив свое отрочество, Павел Сергеевич благоразумно решил дщери своей ничего особо не запрещать и даже выделил деньги на эксперименты. Правда, как Олюшка не пыталась казаться независимой и самостоятельной, в парикмахерскую пришлось идти вместе – выдавать свое родительское благословение и разрешение, без которого отказывались резать косу.
За серьгами Павел Сергеевич отвел Олюшку в тату-салон, что держал его старый друг, набивший ему почти тридцать лет первую татуировку. Страшную и корявую, как пресловутый серый волк из сказки, чья морда до сих пор красовалась на бицепсе Павла Сергеевича. Но тогда они посчитали подобное доказательством их неимоверной крутизны. Со временем Леша стал отличным мастером, обзавелся собственным салоном, где не только били татушки, но и делали разнообразный пирсинг, и даже такие простые и приземленные вещи, как проколы ушей.
В результате Олюшка, внимательно изучала полчаса витрину с серьгами и пирсингами. Времени ушло бы меньше, если бы она, впервые очутившаяся в подобном «взрослом» месте, не оглядывалась постоянно украдкой вокруг – ведь всё такое новое, интересное и необычное! В результате Оля выбрала «гвоздики» с крохотными черепами. Демонстративно, ожидая отповеди или запрета. Но Павел Сергеевич лишь кивнул, оплачивая серьги и процедуру. И через двадцать минут повез гордую собой дочь домой.
Поностальгировать оказалось приятно, однако следовало решить, что же делать с Олюшкой. Так получилось, что воспитывал он дочь сам (с тех пор как ей исполнилось четыре годика) и нынешний странный разлад отношений давался Павлу Сергеевичу нелегко. Тем более что причин он не видел. Первый семестр института Олюшка закончила на одни пятерки, получив даже часть зачетов автоматом, второй близился к середине, и никаких проблем с учебой не было. На сколько знал Павел Сергеевич. Мальчика у Олюшки тоже не было – все вечера (за редким исключением), она проводила дома за учебой и компьютером.
