Дитя, ну и каково это – служить злу?
Я замерла, едва успев затянуться вкусной вишневой сигареткой. Вскинула голову, чтобы убедиться – вопрос обращен именно ко мне.
Ясные глаза проповедника казались кусками льда. Смотрел он прямо, с долей необъяснимого превосходства и упрямой уверенности в собственной правоте. Неужели этот глупец отчего-то решил, что свет еще не оставил его?..
Мужчина с ранней сединой на висках и парой неглубоких морщин на высоком бледном лбу мучеником стоял на коленях, а руки его за спиной крепко связывала веревка.
Очередной авантюрист-самоучка… сколько таких горе-охотников было до него и сколько будет после. Но главную опасность представляли не заточенные колья или святая вода, которые могли разве что развеселить моего хозяина. Нет, ключевым являлся сам факт, что проповедник, раздающий дурацкие брошюрки возле подземки, когда-то оказался не в то время не в том месте.
И понял, что Адриан Стоун сильно отличается от остальных людей.
Стив, методично работающий лопатой, остановился и взглянул на неудавшегося охотника на вампиров. Сплюнул и вернулся к работе, лихо выбрасывая землю из неотвратимо углубляющейся ямы. Ему не привыкать к эксцентричным выходкам подобной публики.
Я терпеливо ждала, пока мой коллега закончит. Проповедник, сил которого после предельно жалкой схватки хватило только на один колкий вопрос, жался от холода и тихо бормотал слова молитвы. Не лучшее сопровождение для спокойного перекура, но я решила его не прерывать. Лучше уж это, чем скулеж или душещипательные воззвания к милосердию.
Фонари машины вспарывали черноту ночного леса. Мотор урчал голодным котом, заглушая вопли нервничавшей совы и шорохи листвы, перебираемой холодным ветром. Хорошая ночь, чтобы умереть…
Впрочем, как и любая другая.
Стив вылез из ямы и воткнул лопату в образовавшуюся горку чуть влажной земли. Буднично щелкнул зажигалкой и отвернулся. Стив никогда не смотрел. С самого начала нашего сотрудничества я поняла, что ему претит насилие. Как его только угораздило прибиться к Адриану…
Моя последняя затяжка – и окурок отправился в яму. Я проводила его взглядом и повернулась к притихшему проповеднику.
Мне насилие не претило. Хотя я предпочитала иные методы, необходимость в нем нередко оказывалась слишком очевидна. Как в зубной щетке или стиральном порошке.
