Известно же, что нет такой хитрости, на которую не пойдут юные и влюбленные по уши девицы, лишь бы приблизиться к объекту воздыхания. Но Джона в свое время переплюнула всех. До сих пор стыдно вспоминать, хотя и удивляться не стоит: сидя под замком и без остановки читая романы о любви, барышня и не такое измыслит. Вопрос в другом – почему Аластар ответил на чувства? Впрочем, его безумия хватило на неделю – прекрасную и, бесспорно, изменившую их обоих навсегда. Но к тому моменту, когда ослепленная страстью, а оттого бесстрашная, Джона примчалась сообщить любимому, что одарит его сыном, а заодно и предложить сбежать вместе в одну из Свободных Республик, «где они обретут свое счастье», князь диллайн успел вспомнить, сколько ему лет, и что он все-таки князь, а не сумасбродный мальчишка.
Аластар не страдал милосердием и не считал юный возраст поводом для смягчения удара, а потому сказал честно:
- Больше мы не будем встречаться. Я преступил все наши законы, ты – лишилась девичества… по-моему, достаточно безумств, как считаешь?
Джона кивнула молча. У неё онемели губы. Солнце золотило короткую щетину на узком породистом лице князя. Волосы и брови успели выгореть, и весь он был такой золотой-золотой. Как недоступный новичку призовой кубок на скачках. Вернее, недосягаемый.
- Уверен, скоро все встанет на свои места. Через неделю я женюсь на леди Лайд, тебя тоже поджидают достойные во всех отношениях женихи. И если у меня выбора нет, то ты вольна сама распорядиться своей судьбой. Поверь, это лучшее из доступных людям благ. Воспользуйся им.
Дело было в лесу, в весеннем дивном лесу, самой природой предназначенном для начала красивых историй с хорошим концом и свадьбой в финале, а вовсе не для жирной точки в коротком и глупом романе трехсотлетнего диллайн и молоденькой шуриа. Но и местом трагедии полянка, сплошь поросшая ландышами, не стала. Третьи не вешаются на кушаке из-за какого-то разбитого сердца. Их жизнь и так слишком коротка, чтобы лишаться её добровольно. Да и молодые ясени, растущие окрест, не были приспособлены под виселицы. Джона угрюмо осмотрелась вокруг, представила себя карабкающейся по толстому стволу и тут же отказалась от идеи, почерпнутой исключительно из прочитанных романов. Там опозоренные барышни топились или вешались, а потом являлись в виде призраков подлым соблазнителям. Но никто из героинь не был шуриа, вот в чем загвоздка. Никто Джойану Алэйю Янамари не соблазнял. Позором новую жизнь в своем чреве она не считала. А призраком графиня-шуриа и так станет после смерти. А вот Аластар Эск заслуживал наказания. За жестокость и бессердечность.
