Могучие мужские руки терзали мое тело; то прикасались нежными ласкающими движениями, скользя по умащенной душистым маслом коже, то властно, с силой сжимали, исторгая из моей груди стоны мучительного наслаждения и крики боли...
— На сегодня всё, нэсс, — густым басом сказал Дарифа и напоследок исполнил смачную барабанную партию на моих ягодицах. Ладони у него размером с разделочную доску, так что звук получился звонкий.
— Хулиган, — сказала я, села и довольно потянулась. — Вот спасибо! Как новенькая!
— Ну так, — довольно ухмыльнулся он, подавая мне большую махровую простыню, — еще дед научил... Нэсс всё сидит да сидит на месте, не то что в Джамане. Этакая разминка ох как нужна...
Дарифа тоже приехал с нами из Джамана. Там-то он был на все руки мастером, а тут его руки неожиданно оказались на вес золота — громадный джаманец владел искусством массажа, да не местным, а тем, который практиковали поколения его предков. Разумеется, все мы пользовались его услугами, не запрещая, впрочем, подрабатывать на стороне. К нынешнему моменту Дарифа (не без нашей помощи и протекции, разумеется) открыл собственный массажный кабинет и в очередь к нему записывались за недели, а то и месяцы!
И, вопреки слухам, никаких услуг, помимо лечебных, он не оказывал, считая белых женщин слишком вялыми и худосочными: такую пальцем ткни — сломается, а если не пальцем? Да со всей ифрикийской страстью? Этак любительницу экзотики хоронить придется, и не исключено, что в закрытом гробу...
Впрочем, я слыхала, парочке искательниц приключений все-таки удалось склонить Дарифу к грехопадению. Не знаю, чем закончилось дело, вроде бы темнокожих детишек в округе не появлялось... Я даже догадываюсь, почему: увидев красавца-джаманца во всей его первобытной мужской красе и, так сказать, с боевым копьем наизготовку, дамы, вероятнее всего, предпочли спастись бегством. Сам же Дарифа ничего не говорил, только ухмылялся во весь рот и шел к Адите или еще какой-нибудь из наших туземных служанок, благо их у нас хватало.
— Что делать, Дарифа, — сказала я, — работа есть работа. Но ты прав, надо заняться чем-нибудь... Верхом покататься, что ли? Или в теннис поиграть?
— Только не в теннис, — подал голос Виалисс, поджидавший своей очереди у двери. Он тоже щеголял в одном полотенце. — После твоих подач приходится вставлять окна во всех окрестных домах.
