— Как тебя зовут? — на ломанном русском обратился к ней мужчина средних лет.
В подвале неприятно пахло мочой и смертью, а дикий холод не давал хоть немного расслабить мышцы. Ноги затекли, а руки дрожали от голода. Сейчас бы всё отдала хотя бы за маленький глоточек воды.
Дарина больше не плакала и даже не пыталась развязать зубами путы, что крепко сковывали запястья. Когда её вывели из подвала не стала даже сопротивляться.
Ей уже три дня как всё равно. Абсолютно.
Товарки по несчастью в том сыром подвале «просветили» её… То, что ждёт их в будущем — хуже смерти, хотя и она не за горами.
Она смирилась. Она знала, что больше никогда не засмеётся своим звонким смехом, который так нравился Лёше. Она больше не будет бегать по магазинам с подружками, которые о ней скоро забудут. Она больше никогда не обнимет свою маму…
Ведь она умерла. Её нет больше. Нет, не мама умерла. Дарина.
Разве думала она ещё месяц назад, что попадёт в рабство? Да даже предположить не могла! Рабство существует?! Да. Теперь она знала это наверняка.
Вот так живёшь, радуешься жизни, считаешь, что судьбу свою строишь сам, а потом бац! И ты уже в клетке, а твою судьбу решает кто-то другой. Тот, кто заплатил за тебя деньги.
— Я спросить, как тебя зовут? — рыхлый мужчина склонился к ней так низко, что дыхание спёрло от его несвежего дыхания.
Стоя на коленях, девушка вздрогнула.
Желудок скрутило, а от подступающей к горлу тошноты потемнело в глазах. Рвотный позыв не заставил себя долго ждать и она свернулась в комочек, пытаясь совладать с неприятным чувством.
— Дарина… - голос охрип и сел, похоже, всё же заболела. Что ж, так хотя бы быстрее отмучится. Если, конечно, ей позволят умереть.
— Дарына, — произнёс её имя на свой лад, безбожно его исковеркав. Он словно смаковал его на своих пухлых неприятных губах, отчего девушке снова стало дурно. — Меня зовут Саид. Слушаться меня, Дарына, а то смерть! — произнёс последнюю фразу угрожающе.
— Хорошо, — непонятно зачем молвила Дарина, как будто он спрашивал её согласия, а не ставил перед фактом.
— Сэйчас тебя смотреть врач, Дарына. Если ты чиста, тебя продам хорошему чэловэку. Если нэт — в бордэл! — несмотря на его невнятный ломанный русский, Дарина четко понимала, что её невинность сейчас играет самую главную роль.
Если девушка оказывается девственницей, то ей грозит, в принципе, то же что и остальным из того проклятого подвала — сексуальное рабство. Только она не будет обслуживать всех подряд в одном из публичных домов Эмиратов… Её продадут одному хозяину.
