…Какое-то время мы сидели молча, обдумывая ее слова. Потом старуха сказала:
- Стрекоза, твое сердце полно стыда и печали. Я понимаю тебя, ведь я тоже там была. Но не кори себя, ты не мог поступить иначе.
Сашка взорвался - ведь он уже полдня прожевывал эти мысли:
- Не мог?! Не хотел! Пошел на поводу - как же, репутация, новые кореша-первородные не поймут! Делать подлость - так всем вместе! Ты же видела, как солдаты игрались, отстреливая безоружных голых людей, какими бы страшными они не были! И ...чем бы не питались - можно подумать, у них там был выбор!
Старуха подошла к нему и взялась пальцами за его виски:
- Стрекоза, тебе надо бы сходить к твоему проводнику. Тебе станет легче.
Сашка не выдержал, оттолкнул ее руки и заорал:
- К проводнику? Чтобы он навел на меня фальшивое спокойствие и я закрыл на все глаза? Убедил себя, что другого варианта не было и что это - самый …рациональный выход? А ты представляешь - каково им сейчас, вот в это самое время, когда мы тут веселимся и едим до отвала?! А они там, в лесу – замерзают, замерзают насмерть! О голоде я уже молчу… А в чем, собственно, они виноваты? В том, что страшные такие? Так это не их вина – при такой жизни и вы были бы не лучше! Или вы думаете, что они добровольно так жили? Нет, я знаю – вы никак не думаете, вам просто наплевать, как и синим, как и их Величайшим, как и мутантам, как солдатам, как и …мне! Равнодушие – самое страшное, что может сделать человек в такой ситуации! Насколько легче отвернуться, выморозиться – да ну их, они уроды и каннибалы, а давайте лучше их уничтожим! И стрелять в убегающих почти голых людей с палками – о, попал, молодец! Зато все спокойны, все белые и пушистые – и чисты перед собой!
Сашка уже выдохся. Он кричал во всю мощь своего голоса, выплескивая всю грязь со своей души. Музыка и смех стихли, местные, мутанты и немногие забредшие на праздник первородные с испугом на нас смотрели, они явно не ожидали такого от Сашки. Он с отчаянием всех оглядел, скрипнул зубами, развернулся и ушел. Я посмотрела на Олега – он был бледен и растерян. Поймав мой взгляд, он тихо произнес:
- Иди за ним, Танюш. В таком состоянии он примет только тебя.
Я шла за Сашкой в темноту, а он стремительно шагал, но как оказалось - совсем не к нашему домику, а к выходу из деревни. И что же он задумал – искупаться или сходить в купол к милому другу Апрелю? Подойдя к воротам, он гаркнул:
