В этот день Кириллу пришлось хоронить самого себя. А начиналось
все вполне безобидно. Он шел по черноте, - трава, редкие кусты и
деревья казались вырезаны из антрацита. Трава под подошвами
хрустела, оседала мелкой пылью. Если задеть веточку, то на сколе
она блестела под солнцем, спустя пару минут темнела. Кирилл
вспомнил, как ребенком искал в плоских кусках угля следы
окаменелостей. Не находил. Только одежду пачкал.
Увидел труп. Чернота вытянула из одежды и снаряжения бедолаги
остальные цвета. Едва можно было разобрать рисунок камуфляжа. Лицо
как у мумии, жуткое, высохшее. Бактерии тут тоже не выживают.
Кирилл наступил на чужой автомат. Хрустнуло, словно пластик. Из
магазина выкатились дряхлые патроны.
Плохо. Надо поднажать. Неизвестно с какой скоростью чернота
влияет на кристаллическую решетку металлов. А лучше потом сменить
личное оружие. В этом проклятом мире найти оружие не проблема.
Кирилл посмотрел на свои руки, удивительно яркие и четкие. В
этот раз поход сквозь черноту давался легче первого. Споровый
напиток пил экономно, чисто горло промочить. А тогда едва выдержал,
готов был, как и неизвестный бедолага лечь и уснуть. Но спасла
зелень на горизонте, дотерпел.
Как оказалось, у Кирилла устойчивость к черноте. Не абсолютная,
скоро и он начнет силы терять. Забавно, у его крестника-ублюдка
Мацы была такая же способность.
Вот и город. Хоть и хотелось скорее выйти на нормальную землю,
но Кирилл невольно остановился. Крохотный кластер, зажатый
чернотой. Всего несколько улиц. Раз за разом он перезагружался,
обретая людей на смерть. Если повезет – от зараженных или пока еще
нормальных людей. Если нет… Будешь долго и мучительно угасать без
спорового раствора. И никто не придет, не расскажет об устройстве
этого мира. Сунешься на черноту – почти сразу умрешь. Лишь
прожившие в Стиксе годы могут ходить по черноте. Да и то недалеко.
Кириллу повезло, сюда наведался Маца, объяснил расклады. А потом
попытался убить.
Вот и его дом, этаж, окно. Странная штука жизнь. Еще недавно он
чах в своей квартире, медленно сходил с ума от безнадеги. И не
думал, что однажды вернется сюда. Ладно, хватит тормозить.
На границе черноты топтался кусач. Матерый, хорошо отожрался на
людях и других зараженных. На мощном торсе растянутая и невероятно
грязная майка. Стоит чуть согнувшись, словно для прыжка. Морда
раздувается от мышц, из пасти клыки торчат. Могут ли зараженные
ходить по черноте? Могут, но крайне не любят.
