Она надела короткое ситцевое платье, из тех, что опасно носить в
ветряную погоду.
Я нацепил первую попавшуюся рубашку и джинсы, чтобы не казаться
излишне торжественным. Никогда не любил пускать пыль в глаза, да и
свидание это было далеко не первым.
Она стояла в условленном месте. Я вышел из машины и махнул
рукой, приветствуя. Она вспыхнула радостью, помахала в ответ, едва
не подпрыгнув на месте, и зашагала в мою сторону. Я смотрел на ее
ноги: на ухоженные пальчики в объятии открытых босоножек, на
идеальные лодыжки, изящные округлые икры, аккуратные небольшие
коленки, упругие спортивные бедра – и думал, что ей не место рядом
со мной. И мне – рядом с ней. Не потому, что она слишком хороша, а
я слишком плох, или наоборот.
Я не хотел делать ей больно.
Она подскочила, повисла на шее, прижалась всем телом, обжигая
мою грудь напряженными сосками. Пораженный догадкой, я сжал ее
ягодицы и не обнаружил трусиков.
- Аля?
Она, наслаждаясь эффектом, передразнила:
- Дима?
Невольно вспомнилась наша первая встреча, в ДК имени
Орджоникидзе, монументальном наследии советской эпохи, сером и
мрачном, наполненном темными гулкими коридорами, облупленными
дверьми и сухощавыми строгими женщинами в длинных узких юбках,
серых пиджаках и цокающих короткими каблуками по мраморному полу
туфлях-лодочках.
Шло обычное для таких мест мероприятие. Именно так их и
называют: не праздник, не событие, а именно мероприятие. Откуда-то
пригнали равнодушных мечтающих поскорее снова залипнуть в телефоны
школьников, обязали выступить местную самодеятельность, позвали
городских сумасшедших: косплееров, ЧГК-шников, настольщиков и
прочих жадных до новых адептов субкультурщиков. Еще добавить уголок
аквагрима, шарики с дартсом, запах шашлыка – и типичный
провинциальный День города, только в микромасштабах.
Она уже закончила свое выступление, переоделась и подошла к
нашим столикам, заполненным картами и фигурками персонажей десятка
разных настольных игр. Ни одна из них мне не была знакома, но я
стоял с крайне умным и заинтересованным видом, коротая время за
рассматриванием мелькающих там и тут обтянутых брюками и джинсами
женских ягодиц. Откровенно говоря, не всем облапанным моим взглядом
ягодицам стукнуло восемнадцать, но я успокаивал себя тем, что в
этом случае наслаждение получал исключительно эстетическое.
