Сияет солнышко за окном. Птички поют только им известные песни.
Бабочки и букашки радуют детвору своим присутствием. Лёгкий летний
ветерок приносит лишь негу и умиротворение. Казалось бы, в такой
день не зазорно устроить себе и своим близким небольшой праздник.
Но для меня этот день такой же серый и унылый, как многодневные
осенние дожди — я скучал, скучал по ним…
Никогда не считал себя слабовольным человеком, но даже я
удивляюсь, как мне удалось не сломаться. Моя драгоценная жена, и
ещё более горячо любимая дочурка, погибли по моей вине. К
сожалению, а может и к счастью, я уже не помню обстоятельств, при
которых это произошло. С тех пор, помимо разрозненных деталей и
фактов, у меня осталось лишь чёткое понимание того, что я никак не
смог бы их спасти. Это можно было бы сделать только если бы я
заранее знал о грядущем. Тем не менее, это не умаляет моей вины —
сохранилось также чёткое воспоминание, что я тогда допустил
какую-то ошибку, на которую не обратил внимания, посчитав
незначительной. Подробностей, понятное дело, уже не помню, но это
воспоминание уже не первый год гложет меня с эффективностью остро
заточенной тёрки. Как и обещание защитить их от всего на свете,
данное самому себе, но так и не выполненное.
Обычно, люди топят горе и депрессию в алкоголе. Некоторые
опускаются ещё ниже, вплоть до суицида. Но я решил, что так
поступают только слабовольные дураки. Я же своё горе топил в
книгах, музыке, и изнуряющем физическом труде. Порой я так
увлекался последним, что терял сознание от усталости. Начальник
хоть и нудел что-то по поводу сумасшедших трудоголиков, на
сверхурочные не скупился. Я его не слушал и упёрто раз за разом
продолжал истощать себя, дабы выветрить из головы воспоминания о
моей утрате. Помогало, откровенно говоря, плохо. Но решение было
найдено относительно быстро — я включал плеер, и слушал через
наушники незамысловатые мелодии без слов, что вводило меня в некий
транс, и помогало выбросить из головы лишние мысли.
Я уже говорил, что я также люблю читать? Это хобби у меня
появилось из-за принудительных выходных, на которые меня отправлял
начальник. И читал я много всякого, отдавая преимущество рассказам,
происходящим в других мирах — лишь бы не вспоминать этот, где у
меня больше никого нет.
«Кто я?» Этот вопрос меня стал посещать всё чаще и чаще. Нет, я
мог на него ответить в любую долю секунды, кто бы из людей меня об
этом не спросил. Но ответ содержал бы лишь официальные данные —
имя, профессию, социальный статус, и, вероятно, место
проживания.
