“Нет опаснее врага, свято уверовавшего
в идеалы Добра и Справедливости. Такие не сомневаются”.
Неизвестный
болтун
Когда всадник добрался до деревни, ветер уже сдувал пепел.
Зарево полыхало всю ночь, к утру глазу предстали лишь тлеющие
головешки.
Ближе к центру селения показались они – длинные колья, следы
князя Крустника. Всадник насчитал с десяток жердей, вкопанных в
землю. Любимое развлечение феборского владыки, которое он поставил
на поток. Бедолаги еще дергались, словно гусеницы, насаженные на
спичку, что не укрылось от единственного глаза, который оставили
всаднику справедливые боги. На всякий случай он свесился с седла и
пощупал собачий череп при седле. Его бледный друг мирно постукивал
кобылку по боку, оставаясь все таким же холодным и молчаливым –
слава святым и смелым.
Князь прошелся здесь огнем и мечом, почище ведьминой упряжки. Но
и та забрала с собой немало жизней. Ночью никто не ушел обиженным,
когда люди Крустника с ведьмами рвали друг другу глотки. Пройдет не
так много времени, прежде чем в разоренную деревню пожалуют
мародеры, дабы поживиться тем, что не успел пожрать огонь. Или еще
кто похуже.
Очень не хотелось рисковать. Одноглазый и так потерял достаточно
сил, которые могли бы пригодиться в дороге, конец которой пропадал
во мгле.
Времени было в обрез, и всадник заставил кобылку бодрее
переступать копытами. Порыв ветра принес за собой запах, от
которого все живое предпочло бы умчаться вскачь. Кобылка недовольно
чихнула и повела в сторону, силясь миновать косую дорожку вглубь
деревушки, словно корабль-призрак, выплывающей из белесого смога,
но хозяин оказался упрямее.
Иной даже не подумал бы направлять лошадь в сторону этих руин –
пристанища мародеров и одичавших собак, где путник не найдет ничего
кроме пыли и неприятностей. Но всадник туда и стремился. Он не
смыкал глаз уже несколько дней и Сеншес знает сколько недель не
вылезал из доспехов. Под грудью мрачных туч, из которых за ночь не
пролилось ни капли, пожарище служило ему путеводной звездой.
Хаты провожали гостя грозным видом почерневших окошек, выеденных
пламенем. Соседние дома выдыхали бледный дымок, готовые вспыхнуть в
любой момент. Дворы устилал девственно чистый ковер серого цвета,
не тронутый ни единым отпечатком стопы. Кому посчастливилось
выбраться наружу, нашли покой прямо посреди дороги. Лошадь сама
обходила эти грустные холмики, почти не отличимые от общего пейзажа
разорения и смерти.
