Туман стелился по земле будто кисель,
образуя во впадинах некую зловещую субстанцию. Несмотря на чистое
небо, в котором можно было рассмотреть миллионы звезд, на поляне
окруженной лесом было темно. Лес при этом казался каким-то
чудовищно некрасивым и чуждым. Казалось, что с веток свисают
лохмотья и веет зловонием, а также несет разлагаемой плотью.
Страхом было пронизано все
пространство в пределах поляны. Разумные существа, что сбились в
кучу, водили из стороны в сторону своими острыми мечами, выставляли
вперед копья или заостренные палки, но даже так страх не покидал
их.
Лес все больше пугал. Не было слышно
ни криков ночных птиц, ни стрекотания насекомых или отдаленных
звуков хищников. Благоухающий жизнью днем лес, сейчас будто вымер.
А еще, как назло, этот туман. Он будто ждал, что они соберутся на
этой поляне, готовился и решил показать себя во всей красе.
Туман подбирался медленно, будто
крадучись, шаг за шагом, постепенно сокращая дистанцию. А тишина
ему была музыкой и от того у тех, кто был на поляне все больше и
больше сдавали нервы. Но удивительным было то, что они, поддавшись
незримому дирижеру играли ту же мелодию, что и лес. Тишина
накрывала всех.
Казалось, время замедлилось и
перестало совершать свой неумолимый бег. Но прошел миг и все
завертелось. Сначала появились красные угольки, их становилось все
больше и больше, потом стали появляться размытые, едва заметные
очертания неизведанных существ. Вот очертания приобрели объемы,
потом краски и уже можно было наблюдать существ во всем их
смертельном и ужасном великолепии.
Насколько они были уродливы,
настолько же они были опасны. Жгуты мышц, переплетались с костными
наростами, что выходили из тел существ. Каждая голова твари была
отдельным произведением безумного скульптора. Не было ни одной
похожей, одна была с костяным наростом посередине лба, была голова,
напоминающая дикого волка, вокруг головы при этом образовывался
круг костяных шипов, соединенных кожей. Одно объединяло этих
созданий – красный свет в глазах.
Твари не рычали, не бросались на
столпившихся на поляне. В оглушающей тишине они начинали сначала
медленно, а потом все быстрей бегать вокруг столпившихся, образовав
при этом три отдельных «хоровода», где «внутренний» совершал
движение обратное двум внешним.
