Репертуар русского театра, издаваемый И. Песоцким… Книжки 1 и 2 за январь и февраль… Пантеон русского и всех европейских театров. Часть I и II

О книге

Автор книги - . Произведение относится к жанру критика. Год его публикации неизвестен. Книге не присвоен международный стандартный книжный номер.

Аннотация

Данная (газетная) рецензия посвящена тем же выпускам театральных изданий, что и предыдущая (журнальная) рецензия. Впервые здесь разбирается лишь 2-я книжка «Пантеона русского и всех европейских театров».

Читать онлайн Виссарион Белинский - Репертуар русского театра, издаваемый И. Песоцким… Книжки 1 и 2 за январь и февраль… Пантеон русского и всех европейских театров. Часть I и II


Каких странных явлений не бывает в мире! Но литературный, и именно русский литературный мир, особенно в настоящее время, едва ли не превзойдет своими странностями все возможные миры… Например, что может быть страннее издания, состоящего – из чего бы вы думали? – из водвилей!.. И каких еще? – переведенных и переделанных из французских водвилей!.. Да, пораздумавшись об этом да покачав головою, поневоле иной раз поверишь, что наш век – индюстриальный век, и умеет, для своей пользы, рассчитывать не только на пользу, но даже и на потеху, на праздную забаву людей. Бойкий, изворотливый, удалый век!..

И однако ж водвиль завладел современною сценою и исключительным вниманием театральной публики. Что бы вы ни говорили ей, она свое:

Лишь водевиль есть вещь, а прочее всё гиль!{1}

Что будешь с нею делать? Не говоря уже о том, что она очень настойчива в своих вкусах, – у ней есть еще и опоры в тех великих людях на малые дела, которые, не будучи в состоянии понимать Шекспира, добродушно уверяют «почтеннейшую», что он целиком не годится, что его надо переделывать, а в доказательство этой великой истины поставляют ей ежегодно по дюжине собственных изделий, столь превосходных, что они не требуют никаких переделок{2}. Впрочем, «почтеннейшая» любит и драму, только не шекспировскую, а так, какую-нибудь, чтоб только была ей по плечу, возвышала бы ее душу моральными афоризмами о торжестве добродетели, пагубности порока и вообще пылких страстей да умиляла бы ее сердце чувствительными эффектами, без особенных претензий на поэзию и здравый смысл. Ее требования коротки и ясны: в водвиле ни характеров, ни лиц, ни содержания, а только бы куплетцы с двусмысленными остротами, а в драме побольше фраз, объятий и слез.

«Репертуар» удивительно хорошо удовлетворяет этим скромным требованиям, и пока посредственность будет иметь на своей стороне большинство публики (а этому пока конца не будет), наш скромный «Репертуар» будет себе жить поживать да добра наживать. Бесконечное разнообразие человеческих характеров, склонностей и привычек производит бесконечное разнообразие промыслов… Вот мы, например, – признаёмся в грехе: ходим в русский театр не для театра, а для листка нашей газеты, и водвили повергают нас в какое-то магнетическое усыпление; по необходимости увидев какой-нибудь водвиль, мы рады слабости своей памяти, которая отказывается удерживать в себе подобные вздоры: так нам ли читать еще то, что мы рады забыть, увидев на сцене? – Но что ж? Для какого-нибудь водвильного альманаха это еще небольшое горе: он может про себя спрашивать нас с довольною улыбкою: да много ли


Рекомендации для вас