20.01.867, златодень. Южная граница Республики Сураграш
Шел ливень.
Здесь, лишь чуть к югу от экватора, ливни случались ежедневно и не по разу. Движущиеся к северу вдоль хребта Сураграша циклоны, вечная загадка метеорологов, постоянно обрушивали на южную часть материка океаны воды, так что зима ли, лето ли, значения не имело никакого. Тропическая жара, высокая влажность, тучи кусачих насекомых, проникавших в хижины даже сквозь двойную завесу из антикомариной сетки, ночные визги и трубные вопли то ли обезьян, то ли лягушек, то ли вообще элефантов, которых, говорят, еще не конца повыбили в джунглях – в общем, за те три года, что Коосин торчал здесь, на краю света, он успел возненавидеть Южный Сураграш всей душой. Дома, в Катонии, даже в южной Масарии климат не шел ни в какое сравнение с местным, а уж про цивилизацию и говорить не приходилось. В местных краях даже закрытые сортиры строили не везде, используя вместо ночных горшков плетеные корзины, содержимое которых потом вытаскивали на поля джугары, комэ и собы. Мало того, что до унитаза местная инженерная мысль и близко не дошла, так еще и каждый раз вся задница оказывалась искусанной мошкарой. А еще в местных джунглях до сих пор водились черные гуары, и некоторые из них вполне могли оказаться людоедами. А скорпионы, которых утрами приходилось вытряхивать из одежды!..
Посланник поплотнее закутался в плащ, чувствуя, что высокие армейские ботинки полны воды, штаны до коленей уже насквозь промокли, а по спине ручьями бежит пот, пропитывая плотную рубаху, и чуть ускорил шаг, чтобы успеть за своим провожатым. Тут же он оступился на каком-то невидимом в ночной тьме корне, больно подвернул лодыжку и тихо, но от души выругался.
Одно утешение – во время ночного ливня, в полном мраке, озаряемом лишь редкими молниями, и посреди густых джунглей их не способна заметить ни одна собака. А значит, и хреновы сураграшские пограничники – тоже, будь они хоть тысячу раз бывшими партизанами. Ему с самого начала не нравилась идея о том, чтобы с ногами влезть на территорию, застолбленную проклятой ведьмой Кисаки Сураграша, чьи ищейки, судя по слухам, обладали чуть ли не мистическим нюхом. Но, по крайней мере, есть хорошие шансы, что сегодня он хотя бы сумеет унести ноги. Если, разумеется, его не пристрелят те, на встречу с кем он сейчас пробирался. Имей он возможность выбора, он бы ни на сантиметр не переступил северную границу Мыса Мутэки – но изгою, для которого не нашлось места даже в самых глухих областях Граша, выбирать не приходилось.
