Юбилей генерала заканчивался по-семейному, на даче. Военачальник почти не изменился за десять лет с нашей последней встречи. Только уголки губ опустились настолько, что лицо походило на грустную маску. За весь вечер он, действительно, ни разу не улыбнулся. Мы вышли подышать во двор, осмотрели ульи, старый, расписанный каким-то умельцем колодец, деревянные строения, возле которых под навесом стояла чёрная «Волга». Обратил внимание: бока и багажник разрисованы человечками с большими головами, маленькими туловищами и раскинутыми в стороны руками и ногами. Приглядевшись к лицам, понял, что человечки плачут… Стало жутковато от таких картинок, а генерал лишь сказал:
– Внук нарисовал… Никому не даёт стереть их.
* * *
Владимир любил, когда его называли полным именем. Но папа почему-то звал его Володей, Вовой. Мама, когда сердилась, – «Владимир!» Бабушка от мамы звала Малышом. Бабушка от папы (пенсионерка) – «Мой цветик», «Моя радость», «Мой ветерок». Дед от папы, генерал, – «Герой ты мой, белая головушка». А в садике, куда он пошёл с пяти лет, мальчишки стали звать его Вовкой, Вовчиком, Изюмом… Почему Изюмом? Каждое утро мама клала в карман его куртки пакетик изюма. И когда группа выходила на прогулку, то к карману выстраивалась очередь. Все ждали минутку, чтобы получить пять-шесть вкусных сладких ягод. После этого и прозвали – Изюм.
Володя любил всех родных. Но уже понимал, к кому и с какими вопросами и проблемами нужно обращаться. Мужские отношения замыкались на папе и дедушке. Вот случай: мальчик по имени Ризван пришёл на площадку из другой группы детсада, вырвал из рук Вовки пакетик и стал торопливо засовывать изюм в рот. Все растерялись, пока сообразили – в пакете ничего не осталось. Мишка, друг, сказал, что «пацану с гор надо морду начистить». Вовка, правда, спросил:
– А почему он пацан с гор?
– Ты что, дурак? Не знаешь, кто там живёт? У меня папка воевал в горах… Его чуть не убили.
Тогда Вова подошёл к Ризвану и сказал, что тот – плохой мальчик (как учила мама, практикующий психолог). А Ризван развернулся и дал ему в ухо, да так, что тот свалился в песочницу. Ухо распухло, сильно болело. Папа пожалел, поцеловал в макушку, сказал:
– До свадьбы заживёт…
«Это нечестно! Надо что-то делать?» – подумал Вовка и перед сном позвонил дедушке-генералу. Не хныкал, не плакал (дед терпеть не может слёз), спросил:
