Боги не играют в кости

А знаменитый курский соловей заливался всем смертям назло! И как заливался, подлец, с души воротило.

Механик – водитель Меньшов, лёжа на спине, не открывая глаз, в темноте нащупал камень, с силой швырнул его в ветки деревьев, из которых доносилась звонкая трель

– Что б тебя….

– Гришка, ты чего? – сержант Митюхин, радист – пулемётчик, с укоризной толкнул локтём боевого товарища. – Для нас старался.

– А мне нужны его старания? – Матюкнулся водитель. – Мне выспаться надо! За двое суток часов шесть только и соснул. А тут этот…

– Вот ведь… – Митюхин приподнялся на локте, кулаком поправил вонючую, пропитанную запахом нефтепродуктов телогрейку, которая заменяла подушку. – Паскудная ты личность, Григорий Нефёдыч. В кои веки божья тварь решила порадовать, в том числе и твою сыромяжную персону, шалопая эдакого, своим пением, можно сказать, одарила божьим даром, может быть, так сказать, в последний раз в твоей никчемной жизни, а ты…

– Типун тебе на язык, трепло доморощенное. – Без всякой обиды отозвался механик. – Спи давай. А то сейчас я тебя кое-чем другим одарю. Завтра тяжёлый день.

– А когда он у нас был лёгкий? – Философски заметил сержант, переворачиваясь на бок. – Кузьма? – Башенный стрелок отозвался посапыванием. – Вот, даже Кузя своим глубокомысленным молчанием подтверждает: не было у нас таких дней. И, кажись, в ближайшее время, не предвидится. Да и после тоже. А вот скажи мне, Григорий Нефёдович, о чём ты мечтаешь? А?

– Отстань.

– Уходить от ответа – не по-джентельменски.

– Щас по котелку заряжу, и станет как надо.

– Аргумент принят. Вопросов больше не имею. Хотя, лично я, к примеру, мечтаю о трёх вещах.

– О каких? – Меньшов зевнул. – Выспаться, пожрать и бабу?

– Примитивное ты существо, Нефёдыч. – Стрелок снова лёг на спину, повозился, устраиваясь. Чертыхнулся. Матюкнулся. – Я тебе о прекрасном, а ты…

– А я что? Я ничего. Нормальные мечты. Человеческие. Сам об этом частенько думаю. А ты, что, так бы взял, и отказался от яешенки?

– Со шкварками?

– Со шкварками!

– Под стопочку?

– Под холодненькую! Да с чёрным хлебцем, чтобы сольцой по нему чуток присыпать. И лучок, прямо с грядки. – Механик забыл про сон: рот слюной наполнился. – А по центру стола – чугунок, с картошечкой. Разваристой! И ещё сальце, с прослоечкой, тонкими-тонкими листочками, на тарелочке.