>Глава 1. Детство, счастливое и ужасное
Старинный город на Средней Волге. Июль жаркого 1977 года.
На дороге, рядом с дореволюционными мещанскими домами, утопающими в зелени, гоняли в футбол пятеро пацанов.
За игрой наблюдали постоянные «болельщики» – две старушки и дед с клюкой, сидящие на большом трехметровом бревне, покрытом какими-то цветными накидками. На краю бревна пятилетняя девочка Надежда убаюкивала куклу.
Один из футболистов ковылял по полю в разрисованном фломастерами гипсе на голени: здоровая нога обута во вьетнамский кед, а загипсованная – в домашний тапочек без пятки, который постоянно слетал.
– Вешай! – закричал Нуштик Саньку́.
– Машина едет!
Пацаны разошлись с дороги и ждали, пока проедет ГАЗ-66, но фургон с надписью «Аварийная» остановился прямо на «футбольном поле».
Из кабины спрыгнул мужчина, отец играющих – восьмилетнего светловолосого Аркадия в гипсе и четырнадцатилетнего чернявого Григория, про которого говорили, что он «копия отца».
– Григорий, иди, поможешь.
Отец открыл заднюю дверь фургона, и вся ватага увидела бильярдный стол.
– Что это? – спросил Виталя, рыжий семилетка.
– Бильярд! – важно бросил на ходу пробегающий Гришка.
Кроме Гришки, никто не знал, что значит «бильярд».
Отец с Гришкой выдвинули стол из фургона, подхватили его и понесли к ближайшему дому.
– Мел прихватите.
Отец кивнул в сторону недорисованной машины на тротуаре, где лежал кусочек белого мела. Аркашка поднял его, хромая, как мог, рванул вперед и открыл калитку. Нуштик подскакал к «воротам», достал из дупла дерева горбушку белого хлеба, посыпанную сахарным песком и намоченную сверху водой, откусил и побежал за остальными.
Во дворе между плодоносящих деревьев находилась красивая беседка, посреди нее стоял большой круглый стол. На него и установили бильярд.
Тридцатипятилетний, с густой черной шевелюрой, Владимир Разумов относился к числу мужчин, которые долго на одном месте не задерживались. Он прекрасно играл на семиструнной гитаре и пел на нескольких языках, что с самой юности делало его дамским кумиром, причем сам он не только не прилагал усилий, чтобы привлечь внимание противоположного пола, но всегда исповедовал принцип «чем меньше девушек мы любим, тем больше нравимся мы им». Веселый хулиган и головная боль местной милиции – вот самое мягкое определение для него.
