Золотые тротуары (сборник)

© Андреев И.Е., 2017

© Рыбаков А.И., дизайн макета, 2017

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2017

«Игорь Андреев, также как и я, когда-то, живет в Париже. В молодости, в те часы, когда Андреев не красил маслом его безумные портреты, он либо заседал в парижских кафе за чашкой чая (этот человек совсем не пьет, а еще русский художник, называется!), болтая с дамочками, либо посещал квартиры-музеи постаревших красавиц и красавцев, и находил в этом большое удовольствие. Я полагаю, это было удовольствие классового свойства. Бывший ленинградский фарцовый парень, а затем матрос с траулера, удовлетворял, таким образом, свой комплекс классовой неполноценности. В результате, десятилетия спустя, мы имеем что-то вроде группового портрета экзотического племени, населявшего в 80-е и 90-е годы глубины Сен-Жермен. Андреев пишет о той среде, которой я сторонился, живя в Париже, о светских негодяях, извращенцах и красавицах. О старых руках, в дорогих, потемневших от времени кольцах, потрескавшихся шеях и пожелтевших жемчужинах бус. Он пишет о богатых, порочных, и светских людях. Очень хорошо написано. Сочно. Ярко. Читайте».

Эдуард Лимонов, май 2015

Золотые рождественские шары гроздьями висели под стеклянным куполом «Самаритена»[1], праздники прошли, а их будто забыли. Редкие посетители вяло блуждали между стендами, оберегая деньги, эстрадная музыка плавно лилась из репродукторов, вызывая ностальгию…

Пройдя зигзагом зал, я поднялся по эскалатору, успев рассмотреть широкую задницу стоящей впереди дамы. Особенно тот разрез юбки, из которого выглядывал кусочек ноги в черном чулке. Ощутил тонкий запах духов и по пышным формам догадался: ее зовут мадам Ирма, и она любовница моего друга Боба по кличке Курчавый – парикмахера, который работает на пятом этаже в салоне красоты. Большая стрелка магазинных часов сдвинулась к цифре 15, на выходе нас поджидал в белом фартуке Боб.

– Какая пунктуальность, друзья! Это так редко. Надеюсь, вы уже успели познакомиться?

Она смущенно назвала свое имя, и мы поцеловались в щеку по-парижски два раза. Так получилось, у меня тоже было свидание с ним. Я давно обещал подарить Курчавому матрешку, разбавить его африканскую коллекцию статуэток русским фольклором, и та была со мной, закутанная тряпкой.