Романтическая ночь перед убийством

Поезд Москва – Тарасов медленно тащился среди живописных полей и перелесков. Или мне так казалось? Однообразие пейзажа всегда действовало на меня удручающе. Я люблю гонять на своей «девятке» со скоростью… хорошей скоростью. Чтобы обгонять всякую там «классику», «хэтчбек»… Ну, на иномарки я, понятно, в этом смысле не претендую, хотя пару раз мне доводилось «сделать» и старенькие «уздеу»… Чтобы ветер врывался в открытое окно и трепал волосы, чтобы от него холодела вся левая сторона лица, шеи, плеча… Чтобы за окном быстро проносились встречные машины и придорожные столбы и дорога наезжала на тебя серым полотном и манила своей загадочностью: а что там, за поворотом? Быстрее, быстрее туда, увидеть новое, может, такое, чего я еще и не видела никогда в жизни! Конечно, так я гоняла только по трассе, в городе я всегда соблюдала правила ДД. Или почти всегда…

А вот поезд тащился как-то нехотя, словно делая нам одолжение: вам надо ехать? Ну, ладно уж, так и быть, довезу… Тоже мне, «скорый»!

Я курила в тамбуре. Вот уже во второй раз сюда заглядывал какой-то мужчина, нервно дергал ручку туалета. Но тот был закрыт, и мужчина спросил проходившего через тамбур проводника:

– Извините, почему туалет закрыт?

– Москва. Санитарная зона, – монотонно пробубнил тот.

– Что?! Мы уже час как едем!

– Ну и что? Город, знаете ли, растет…

Я вернулась в свое купе. Мои попутчики сидели и занимались, кто чем мог: мужчина лет сорока пяти, довольно высокий, с темной шевелюрой и умными карими глазами, рассказывал даме предпенсионного возраста разные исторические курьезы. Он был, как видно, очень начитан и любил блеснуть своей эрудицией. Дама с высокой прической и пышными формами слушала его, буквально открыв рот; все ей было интересно, все ее удивляло и восхищало. Одновременно она вязала крючком что-то белое и ажурное. Четвертым в нашем купе был хилый студентик лет двадцати. Он буквально с первых минут открыл свой ноутбук и застучал по клавишам, лишь иногда отрывая от них руки, чтобы поправить сползающие на кончик носа большие очки. Очки ему были непомерно велики и шли, как зайцу – оленьи рога. Про себя я сразу назвала его «хакером», сама не знаю почему. Хакер всем своим видом давал публике понять, что разная историческая фигня его не «колышет». Он как-то сразу от нас обособился, забравшись на вторую полку, и там занялся единственно важным и достойным делом: пальцы его лихо порхали над клавишами, а глаза, почти не мигая, смотрели на экран. Пышная дама пару раз взглянула на него подозрительно, а потом, увлеченная рассказами, смотрела только на «историка».