Огромные каменные ворота в стене заперты: их открывает геомант,
когда к городу по мосту через Зею идет очередной караван. Те, кто
желает прогуляться за стену, пользуются лестницами: та, что с
внутренней стороны — с перилами и высокими ступенями, подниматься
по ней — чистое удовольствие. С внешней же таких удобств нет:
хочешь — прыгай, хочешь — спускайся по веревочной лестнице, что
сбросят лениво матерящиеся стражники, которым потом придется
затягивать ее обратно.
Я привычно побежал вверх по ступеням, поднимаясь на
пятидесятиметровую высоту. Бакс скользил сзади, принюхивался, но не
отходил ни на шаг. За месяц, что прошел с момента его пробуждения,
я надрессировал пса. Или скорее — обучил, с помощью жестов,
ментальной связи и песьей матери объясняя, что я от него хочу, и
почему нельзя помечать деревья в лесу, рычать на незнакомцев и
кидаться на чужих зверей.
На вершине стены, как обычно, шум и суета: желающие выйти за
стену толпятся, переговариваются, обмениваются сплетнями и слухами.
До этих мне дела нет: спросил, кто последний и встал в очередь,
ухватив за ошейник Бакса, чтобы пес не рванулся к мужику с енотом в
начале очереди. Бакса уже била дрожь, пес смотрел на зверька
голодным взглядом: того и гляди, заиграют откопанные пробуждением
инстинкты и тогда на стене начнется месилово. Енот тоже не против
драки: сидит на руках у мужика, и, смотря на Бакса, скалится
красными мелкими зубами и потирает лапки.
— Нельзя. — Тихо, но веско припечатал я. Бакс жалобно заскулил,
но смотреть на вкусного, по его мнению енота, не перестал. Наоборот
— начал транслировать мне, каким классным может быть этот зверек на
вкус, и как приятно будет рвать клыками визжащее мясо.
Чтобы отвлечься от образов, огляделся.
Экипированные стражники отошли подальше от толпы — лениво
смотрят на Зею и лес за рекой. В паре шагов от них высматривает
что-то в лесу мужик с биноклем, возле которого стоит мольберт с
холстом. Временами пробужденный отрывается от бинокля,
перехватывает кисть и быстрыми мазками что-то пишет.
У веревочной лестницы сидит охранник, который по одному
опрашивает и пропускает пробужденных: записывает цель выхода и
данные паспорта. Если пробужденный низкого ранга отсутствует в
течение недели — считай, пропал. Не появился в течение двух —
спишут и нарекут погибшим. Если есть завещание, с этого момента оно
вступит в силу. По слухам, две недели за пределами стен никто из
местных ниже C-ранга не переживал. Хотя, верить тем слухам не стоит
— те же топовые пробужденные с правильно подобранными навыками
S-ранга выживут где угодно. Только вопрос — есть ли они в
Благовещенске?
