Майор юстиции старший следователь Следственного комитета Михаил Юрьевич Исайчев возвращался из служебной командировки в родной город Сартов из хмурого Санкт-Петербурга. Поездка проходила в рамках расследования сложного дела и результаты, полученные во время командировки, требовали обдумывания. Доплатив личными деньгами сверх отпущенной ему в бухгалтерии суммы на билет в купейном вагоне, Михаил приобрёл билет в спальный. Всё же, как ни крути, на два пассажира меньше. Эта арифметика увеличивала шанс Исайчева на покой и возможность если не подумать, то хотя бы выспаться. Интерьер VIP-купе вызвал у майора ироническую улыбку. Он, конечно, отличался от места в обычном вагоне отсутствием верхних полок, ярко-красными занавесками из потрёпанного временем велюра, заранее застеленными постелями, прикрытыми исстиранными пледами шотландского орнамента, то бишь в клетку.
– Интересно, что сказала бы жена, увидев это великолепие? – спросил себя Исайчев, и тут же ответил, – а сказала бы она следующее: «Не кочевряжься, Мцыри, и за это спасибо! Замечательно уже то, что ничьих ног не будет болтаться у твоего носа. Даст бог, повезёт с попутчиком, появится у тебя время в тишине и покое под крепкий чай обдумать результаты командировки…»
Исайчев часто мысленно обращался к своей половинке. Считал её своим камертоном, советчиком и просто умной женщиной с холодной рациональной головой, одного из лучших в Сартове адвокатов. А к кому же ещё, если не к ней?1
«Мцыри» – прозвище, которое Михаил Юрьевич получил ещё в школе за подходящее имя и отчество, а также за упорный и стойкий характер. Ольге пришлось по душе прозвание мужа, и вот уже четвёртый год их совместной жизни они называют друг друга не иначе как «Мцыри» и «Копилка». «Копилка» вовсе не оттого, что она скаредна и бережлива, а оттого что страстный нумизмат-коллекционер. В её карманах всегда позвякивают старинные и редкие монетки на случай подвернувшегося обмена.
До отхода поезда осталась всего одна минута, когда с другой стороны двери кто-то тихонько поскрёбся.
