Пробуждаясь от сна, я открыл глаза, и вновь
почувствовал признаки апатии, которая за последний месяц не
отпускала меня, как собственно и депрессия.
Однако, как овощ валяться нельзя.
Именно эти слова вот уже двадцать седьмой
день мотивировали меня встать, и пойти на утреннюю пробежку, а
потом и в зал, сделав между этими действами перекус.
Натянув на себя шорты, длина которых была по
колено, и серую обтягивающую футболку, я вышел из комнаты в зал.
Глаза невольно начали оглядывать всё пространство вокруг,
дорисовывая людей в различных местах.
Снова…
Вот
мама моет пол у порога кухни, сестрёнка, с братом готовятся к сдачи
экзаменов, соответственно за столом, заваленным книгами, шутя друг
над другом.
Перевёл взгляд налево, и увидел как на диване
сидит папа, с дедушкой, обсуждая политику братских государств.
Их
массивные фигуры закрывали телевизор не малых размеров, а низкий
баритон заставлял вздрогнуть, если ты сделал ошибку, о которой они
узнали.
Это
было больно.
Так
ещё и я не могу ничего убрать, рука не поднимается, да и больно мне
это, больно забыть деда кгбшника, отца офицера, любящую маму, и
младших, которых учил постоять за себя, да и биологии с химией,
подшучивая над ними отвозя в школу.
Не
могу я забыть это!
Пока
эти воспоминания вновь не заставили меня плакать, я взяв связку
ключей, просто убежал от них, от призраков, быстро натянув на ноги
бутсы, я закрыл дверь, заходя в лифт.
Это
помогло, и всё от отчаяние, и обида сменила на злость, ярость, и
жажду крови. Из-за одного пьяного мудака, который ещё и посмел
застрелиться, пять человек погибли, целая семья, и погиб бы и я,
если-бы не соревнования.
Тогда я думал, что обрадую деда тем, что взял
КМС по боксу, так ещё и бронзу на городских соревнованиях.
Мне
хотелось чтобы виновник страдал, но вот беда, нет объекта мести,
нет того, кому можно отомстить, мир будто сказал: «Забей, и живи»,
но я не могу.
Пока
голова забивалась всем этим агрессивным шумом, лишь одно здравое
зерно мысли проскочило в голове, так это то, чтобы я выложился
сегодня на полную.
Но
только лифт спустился на второй этаж, его начало трясти, да и мне,
скажу откровенно, стало плохо, кишечник будто скрутило, сердце, как
и лёгкие начало болеть, но я стоял, стоял и терпел всю боль.
Терпел боль, выплёскивая свои эмоции, повезло
что кастеты взял, ибо руки оказались заняты тем, что сжимали их до
отказа.
