Дем Михайлов.
ГКР-4.
Адское
веселье!
Глава первая.
Килька, яйца, брусничное
варенье и злая жена.
Сгорбившись, покаянно опустив голову, почти упираясь лицом в
кухонный стол, я жадно жрал прямо из консервной банки кильку в
томате. Рядом со мной сидел Орбит и занимался тем же – покаянно
жрал. С другой стороны стола стояла разгневанная женщина. Она
стучала еще горячим вареным яйцом по столу, размахивала
перепачканной ложкой и сердито говорила набитым ртом. Причем
говорила на удивление внятно. Каждое ее слово втыкалось в нас
подобно раскаленному гвоздю – размер двадцатка.
«Глупое отношение к здоровью».
«Наплевательское отношение к социальной жизни».
«Нерегулярное питание – или отсутствие такового».
«Отсутствие заботы о голодных и вымотанных гостях» - проглотив
печально смотрящую на меня кильку, я покосился на сидящего Орбита.
Тот спрятался за козырьком бейсболки, обнял руками консервную банку
и с хлюпаньем вылизывал остатки томатного соуса. Да… на деликатное
поедание фрикасе и омаров это походило мало. Тут блин узник урчащий
дожирает получаемую раз в неделю баланду…
- Сводим его куда-нибудь – попытался я сгладить, натянув на лицо
свою самую роскошную улыбку – я редко ей пользовался, хранил на
подобные случаи – В кафешку с русской едой. Национальной… вроде
шаурмы. Сытно!
На Киру роскошная улыбка не подействовала. Он стукнула яйцом
сильнее. Яйцо смялось. Я поспешно подкатил к ней уже очищенное
яичко, выхватил пострадавшее и взялся спасать из осколков разбитой
скорлупы. В это время Кира стучала по столку ложкой, проговаривая
по слогам:
- Неприемлемо! Неприемлемо!
- Мы понимаем – закивал я – Понимаем. Каемся. Да?
- Ка-а-аемся! – закивал и Орбит, украдкой подтягивая к себе
блюдце с брусничным вареньем и держа наготове дрожащий ломоть
ржаного хлеба – Варенье с ки-и-илькой – по-русски?
- По-русски – закивал я снова – Еще как по-русски! Сытная
простонародная еда!
Грохнула ложка. Понятливо вздрогнув, я открыл новую банку
кильки, вывалил на тарелку, положил рядом два яйца, пододвинул все
к Кире и приготовился принять очередную порцию справедливой
критики. И критика себя ждать не заставила. Разгневанная женщина
говорила еще минут двадцать. И сильно при этом походила на изрядно
помолодевшую маму Лену – неосознанно Кира подражала ей, это я понял
сразу. Хочешь узнать какой станет твоя девушка через тридцать лет –
взгляни на ее мать. В этом случае смотреть, скорей всего, следовало
на домработницу семьи Крапивиных. Если не на внешность, то на
характер.
