Ночной Питер проплывал за окном, опустить бы сейчас стекло и дышать до дрожи знакомым воздухом. Жаль, ещё холодно. Дома больше месяца не был, соскучился дико! Диана всегда любила сюрпризы: только утром разговаривал с ней из Сингапура, а сейчас в получасе от дома. От предвкушения внутри всё дрожало, как каждый раз перед встречей. Шесть лет женаты, но я всё ещё был влюблён, как мальчишка, хоть за тридцать давно перевалило. Прекрасная, как древнеримская богиня, моя Диана до сих пор одним только взглядом дух из тела выбивала. На сиденье рядом лежал большой букет пионов — всё, как она любит. Настя у бабушки, а значит, сегодня у нас будет жаркая ночь после долгой разлуки.
Два часа ночи. Диана точно ещё не спала, она вообще у меня сова. Ночами за компьютером или с планшетом — рисует на заказ. Так что точно знал, что не разбужу. Такси притормозило у дома, я расплатился и первым делом глаза вверх поднял: в спальне горел ночник, ну точно опять эскизы набрасывает! Дом у нас в историческом центре расположился, я лично квартиру выбирал, чтобы престиж, что так Диане нравится, с историей сочетался.
Тихо-тихо, почти не дыша, я повернул ключ и замер, когда за спиной щёлкнул замок. Разулся и на носочках пошёл по тёмному коридору к тонкой полоске света, что выбивалась из приоткрытой двери. Глубоко вздохнул, представляя, как она улыбкой засветится, а потом шутливо ругать будет, что не предупредил. Перехватил цветы удобнее, заглянул в спальню... И улыбка на губах намертво застыла.
Диана моя на кровати раскинулась, тонкая полоска чёрных трусиков — единственное, что на ней осталось. Сверху по пояс голый мужчина, губами по груди её скользит, шепчет что-то. Её руки на его плечах, медные волосы по подушке разметались. Вокруг одежда разбросана, на столе бутылка вина и два бокала, из колонки тихая музыка. И запах густой: страсти, вперемешку с духами.
Слышал когда-то, что внутри всё умереть может. Теперь точно знал — может, и умирает. Прямо сейчас, с каждым новым ударом сердца. Диана меня заметила, глаза распахнула, сбросила с себя чужое тело, и то, что во мне ещё живым было, прямо сейчас замертво упало, потому что я Его знал.
— Витя! — она резко села, лихорадочно натягивая на грудь сбившуюся простынку. И тот, кого другом детства считал, глаза спрятал, отвернулся.
