Кто на лавочке сидел,
Кто на улицу глядел,
Толя пел,
Борис молчал,
Николай ногой качал.
Дело было вечером,
Делать было нечего.
Сергей Михалков «А что у вас?».
– Максимка! Иди до… Максим, зараза! Башку сломаешь – домой не приходи!
На фоне окна второго этажа виднелся силуэт мамы Максима с поднятым в гневе кулаком. Танька фыркнула в ладошку. Илюшка оторвался от экрана-«газетки», прищурился, глядя на окно. Максим, висевший на турнике вверх ногами, раскачался и соскочил на землю.
– Хорошо, мам! – откликнулся он.
– Быстро домой!
– Ма! Мы Дмитрия Валентиныча ждем!
Женский силуэт в окне на мгновение замер, быстро поправил прическу, огладил талию, расправляя складки на платье.
– Дмитрия… Гм!.. Валентиновича? – повторила мама.
– Ага, – кивнул Максим. – У нас это… Ночные занятия по астрономии!
Танька уже тихонечко хихикала, закрывая рот ладошкой. Мамы двора дома 27 по улице Восьмого Марта очень уважали умного, вежливого, а главное – холостого учителя из пятнадцатой квартиры.
– Ну, раз так, – Максимкина мама высунулась из окна, оглядела скрытый сумерками двор (неловко получилось: вдруг молодой преподаватель стоял в тени тополей и слышал ее крик?), – раз так, то, конечно, занимайтесь. Но после – сразу домой! А завтра я спрошу Дмитрия Валентиновича: какие такие занятия по ночам? Понял?
– Да понял, понял, – пробормотал сын в ответ.
– Пять баллов, Сим, – Илюшка растопырил пальцы. – Врешь и не краснеешь.
– Да ладно, – отмахнулся Максим. – По-твоему, ей все в подробностях рассказать? Потом узнает сама.
– Скорее, увидит, – уточнил Илюшка.
– Ах, мам! У нас ночные занятия, – передразнила Танька, прогуливаясь по перекладине брусьев, словно в цирке по канату, – по астрономии, – кокетливо поправила волосы похожим жестом. – Ах, Дмитрий Валентнович? О, Дмитрий Валентинович!
– Артистка, – пробормотал Максим.
– Враль, – парировала Танька. – Тебе же от отца влетит, Сим.
– Как говорит наш общий друг и мудрец Ил, – врунишка указал на Илью, – это весьма проблематично.
«Мудрец» вздохнул, нажал на кнопку «непроливайки» – ученической ручки-компа, – вновь разворачивая из ее корпуса гибкий тонкий экран-«газетку».
– А разве мама не знает, что ты врешь? – спросил третий мальчик.
Он тихо сидел на скамейке, с удивлением наблюдая за происходящим. Эдик – так его звали – приехал из-за границы в гости к Таньке, мама которой приходилась двоюродной сестрой его отцу.
