*
Читая стихи Галы Узрютовой, я ловлю себя на мысли, что понимаю, для чего они написаны. Стихи могут быть виртуозны, прекрасно оркестрованы, пронизаны чувствами и смыслами – и при этом никак не соприкасаться с душой читателя. Озноб, беспричинная радость, удивление – эти детские чувства передаются тебе потому, что их испытал сам автор. Гала Узрютова передает опыт, возникший в момент написания текста. Пусть этот момент готовился годами, но само открытие и трансформация слов в чудо происходит на наших глазах.
Небольшие по объему, но необычайно емкие стихотворения похожи иногда на карандашные наброски или на импровизации на неведомом музыкальном инструменте. То ли флейта, то ли скрипка. Гибрид флейты и скрипки. Это не лирическая поэзия, утверждающая уникальность личного существования. Мы имеем дело с какой-то более древней формой творчества. Песня, заговор, мольба, молитва. Не стилизация, не имитация, а именно воссоздание жанра из материала сегодняшнего дня. Гала уходит в лес, слушает там песни леса и потом возвращается назад. Место возвращения не определено. Испания? Португалия? Аэропорт Хельсинки? Симбирск? Сестрорецк? Автор постоянно находится в своем мире и по существу никогда его не покидает. Она в нем родилась (выдумать такие вещи невозможно) и теперь этот мир обустраивает. С небывалой серьезностью. Самоотверженно. Прилежно.
Нелинейность образов Галы Узрютовой может отсылать к поволжскому фольклору, а может и не отсылать. Нечто этническое и даже колдовское проступает сквозь ее тексты, но не нарочито. В данном случае совершенно неважно, какое знание за этим стоит: книжное или интуитивное. Я догадываюсь, что она много читала и читает. Но она не форсирует культуру, не играет с ней, не выпячивает ее. Ей хватает собственной интонации, вбирающей опыт предшественников, но выносящий его за скобки. На второй план. Интонация – ключевое слово для понимания поэтики Галы Узрютовой. Чистота интонации. Четкость плача. Узнаваемость голоса.
Узрютова – один из самых «безумных» поэтов в своем поколении. К счастью, это «контролируемое безумие». Оно не только находится в поисках гармонии, оно ее практически обрело. Образный строй стихов Узрютовой не умозрителен, а физиологичен. То, о чем говорит, она «прочувствовала на своей шкуре» и смогла облечь в слова. Физиология бормотания незаметно прокладывает дорожку через душевность в духовность, смешивает их, меняет местами. Это языческая практика. Отмена иерархий и масштабных линеек. Точкой отсчета может стать детство, первая любовь или страшная беда. Гала Узрютова начинает строить свою поэтику с некоторого предполагаемого нуля, опираясь на свое отчаяние и счастье. Многочисленные посвящения поэтам-современникам в книге говорят скорее о том, что она любит поэзию и умеет быть благодарной тем, кто живет и пишет в настоящее время. Такое могут позволить себе только состоявшиеся поэты и сильные люди.
