Московское зазеркалье
Вступление
По мнению эзотериков, зеркало – это окно в иной мир, а «мир зазеркалья» – отправная точка, дающая направление в иные, параллельные миры. Зеркала запоминают события, поражают своей непостижимой двойственностью мира. С одной стороны – это материальный предмет, а с другой – неосязаемое отражение, фантом. То же и с Москвой. С одной стороны – официальная, изученная вдоль и поперек столица, с другой – таинственная и загадочная незнакомка. Так что же происходит в московском зазеркалье?
Внутри всем известной Москвы существует город, о котором почти никто ничего не знает. Город с загадочным и мистическим театром, где по сей день по ночным и узким коридорам бродят таинственные тени величайшего режиссера и гениальной актрисы. С чернокнижником на Сухаревской башне. С переулком, в котором Мастер встретил свою Маргариту. С лавочкой на Патриарших прудах, перед которой Воланд явился Берлиозу. С привидением черного лимузина сталинских времен. С подземными ходами, прорытыми еще во времена Ивана Грозного, таинственными лабиринтами московской «Каторги», с кровавым пятном на Кремлевской башне и призраком грозного тирана на колокольне Ивана Великого.
В международном справочнике городов с потусторонними силами Москва замыкает десятку лидеров. Нам далеко до Лондона, лидера по количеству городских привидений, или Праги с ее Големом и Безумным Брадобреем. Но и в Москве есть целый сонм жителей, число коих до сих пор не известно: обитатели четвертого измерения, гости с той стороны, небелковая материя. А если по-простому – привидения. В Белокаменной даже замечены «привиденческие аномалии» – районы, где эти «гости с той стороны» предпочитают демонстрировать себя чаще всего. В полночь по улицам столицы бродят не только запоздалые жители и неутомимая молодежь. Женщина в белом, француженка Жу-жу, русский Фауст, несчастный Пьеро, серый монах и громадный черный котяра тоже не упускают возможности показать себя миру. Это знаменитые московские привидения, о которых горожане слагают волнующие легенды.
Легенды, предания и сказания, в отличие от официальной истории, существуют по своим собственным таинственным законам, неподвластным никаким «идеологическим заказам». В памяти народа мистическим образом сочетаются на первый взгляд несовместимые события: судьбоносные и нелепые, трагические и смешные, фантастические, не поддающиеся никаким объяснениям. Народная память избирательна. Она отвергает хорошо изученные доказательства историков, оставляя свои, подчас парадоксальные объяснения, полагаясь часто на слухи, сновидения, реальные и вымышленные события, таинственные легенды и ирреальные истории.
