За окнами бесновалась гроза, будто поддерживая ее
величество.
Лисвер была слаба. Сил не оставалось даже на то, чтобы подойти к
окну, хотя королева очень любила смотреть из надежного убежища на
сходящую с ума природу. Казалось, вот-вот очередная молния ударит
прямо во дворец, несмотря на поколениями выстраиваемую защиту
вокруг столицы.
Резкий стук в дверь заставил Лисвер вздрогнуть, хотя она уже
давно ждала посетителя. Мастер звезд Нилкор Сомире проскользнул в
кабинет, кивнув стражам на входе, и склонился в глубоком поклоне,
подметая остроконечной шляпой пол.
Многие мастера по окончании обучения в академии расставались с
униформой магов с нескрываемым облегчением, надевая ее только по
особым случаям. Звездочёт же носил темный балахон с достоинством и
каким-то особым удовольствием, тем самым подчеркивая свою
принадлежность к привилегированному классу. Дело было в том, что
изучение небесных тел многие маги почитали ересью и псевдонаукой,
особенно в ракурсе влияния их на реальную магию, а самого Нилкора,
не так давно выдвинувшего теорию о том, что спутники и солнце не
просто покровительствуют одаренным, а действительно влияют на
уровень магии в мире, поддразнивали и осмеивали. Впрочем,
злопыхатели делали это за спиной, поскольку мастер звезд
пользовался открытым расположением Лисвер.
Посмеиваться над королевой никто, разумеется, не смел, но в
тишине дворцовых кулуаров изредка, украдкой, пожимали плечами. И
зачем, мол, ее величество разбазаривает казну на подобных
шарлатанов?
— Вы проверили? — негромко задала самый главный вопрос Лисвер.
Сил разговаривать тоже не было, но ради этого она и позвала мастера
Нилкора. Чтобы узнать всю правду.
— Прогноз проверен, и не раз, ваше величество, — мастер звезд
склонил голову в уважительном жесте, но без подобострастия. Каждую
ночь имеющие дело с вечностью и бесконечностью, придворные мастера
звезд быстро проникались тленностью всего сущего. В том числе и
власти. Сегодня ее величество Лисвер, завтра его величество…
какое-нибудь. Другой вопрос, что ни одному из предшественников
Нилкора не удавалось сделать столь выдающееся открытие, грозящее
гибелью всему живому.
Не зря она в свое время велела мастеру молчать. Собственно, ему
бы вряд ли кто-то поверил, даже вздумай Сомире орать о своих
изысканиях на каждом углу, слишком уж сильна была в людях
уверенность в незыблемости магических законов, описанных их
предками. Обществу тяжело перестраиваться, особенно когда открытия
затрагивают сам фундамент их повседневности.
