Воровать плохо. Это знает каждый. Но
воровать у дракона – величайшая глупость в жизни. Увы, именно это я
и собиралась провернуть. Можно было оправдывать себя, напоминая,
что у меня просто нет другого выхода, но интуиция подсказывала,
ничем хорошим эта вылазка закончиться не может.
Особняк герцога Одена располагался на
высоком утесе среди бушующих волн Велкоринского моря, окруженный
великолепными и знаменитыми на всю Армерию висячими садами,
наполненными растениями с различных уголков мира. Огромный
белокаменный трехэтажный дом с башнями и шпилями, высокими арочными
окнами и… самой сильной охранной системой, с которой я когда-либо
сталкивалась в своей жизни.
Да, драконы тщательно охраняют свои
сокровища, а когда этот самый дракон еще брат короля и
могущественный маг, то степень уровня безопасности можно
представить, даже не будучи профессиональной воровкой. Я же знала
гораздо больше, чем простой обыватель, но все равно прямо сейчас
занималась тем, что распутывала очередную охранку, и проклинала тот
день, когда была вынуждена ступить на путь воровки в одной из
гильдии теней. Именно эта ошибка и привела меня сейчас в особняк
Одена. Но… выбора у меня не было ни тогда, ни сегодня.
Очередная охранка лопнула с
хрустальным звоном, подсказывая, что я могу идти дальше. Отведя в
сторону темную прядь волос, выбившуюся из хвоста, я осторожно
двинулась дальше. Почувствовав, как что-то изменилось вокруг,
застыла на месте прислушиваясь. Ничего.
Только я выдохнула с облегчением, как
ощутила чье-то присутствие. Лязг зубов, горячее дыхание… Мне
потребовалось всего секунда, чтобы разбить фиал с сонным зельем,
который я держала в отвороте рукава куртки с той самой секунды, что
пересекла границу территории особняка. Оно зашипело, обволокло
гростеровских догов густым туманом, отчего они в считаные мгновения
повалились на землю, не успев издать больше ни звука.
Вот теперь можно было выдохнуть.
Подождав, пока дымка развеется, я присела на корточки, проверила
собак, убедилась, что они глубоко спят, и собрала осколки.
— А говорил, что у меня паранойя, —
недовольно пробормотала я, припомнив Гейба, который уверял, что
собак на ночь сажают на цепи.
Поднявшись, глянула на догов.
Огромные, поджарые, с двумя рядами острых зубов. Такая, если
укусит, то про половину попы, на которую я вынуждена постоянно
искать приключения, можно точно забыть. Так что сладких снов,
собачки.
