Прихрамывающий на заднюю левую лапу пес осторожно пробирался
между дымящихся развалин дома. Тянуло какими-то странными запахами,
среди которых он безуспешно пытался отыскать привычные для его носа
запахи хозяев. Но их не было…
Остро щипали чуткий нос испарения от брошенных поблизости пустых
огнетушителей. Кололи подушечки лап осколки стекол — но пес не
уходил с пепелища.
Ведь где-то здесь должны быть люди — его люди. Те, кто кормил
пса и играл с ним. Те, кого он был готов защищать от всевозможных
опасностей и угроз. И защищал — в меру своих сил. А вот от этой
опасности — не защитил. Даже и предупредить вовремя не сумел.
Когда что-то черное и страшное начало падать с невообразимой
высоты, он всполошился. Всем своим нутром почувствовал невнятную (и
оттого — вдвойне страшную) опасность, исходящую от этого
пришельца.
Пес залаял, выбежал во двор и призывно обернулся, приглашая
своих людей последовать за ним. Странно, но они этого не сделали!
Словно бы и не почувствовали ничего… Он ещё дважды возвращался в
дом, пытаясь убедить их выйти вслед за собой. Они не поняли!
По-прежнему недоумённо глядя на взволнованного пса, люди пожимали
плечами — но не двигались с места.
И тогда он ухватил зубами за подол платья старшей дочери — и
потащил её на улицу.
Скорее! Пока ещё не поздно!
Но треснула непрочная материя — и девушка испуганно шарахнулась
от него в угол. Пес даже почувствовал её недоумение и обиду — за
что?! Что она такого ему сделала?
— Карай! — крикнул хозяин дома. — Успокойся!
А страшный гость с неба был всё ближе…
И тогда не выдержали собачьи нервы — пес залаял! Громко и
отчаянно, выражая в своём лае обиду. Я же за вас! Ну что же
вы?!
Его чутких ушей коснулся еле слышный звук — свистел рассекаемый
страшным гостем воздух. Пес рванулся навстречу забор — лапы сами
понесли прочь от опасного места. А в душе теплилась надежда: может,
хоть сейчас они поймут…
Но — ударила земля по лапам. Подхватил и покатил его кубарем
горячий воздух. Полез в раскрытую в лае пасть песок вперемешку с
пеплом… И опустилась спасительная тьма.
Когда Карай пришел в себя, всё тело болело, словно бы его били
палками. Огнем полыхали сломанные ребра, со свистом выходил из
обожженного горла воздух. Да и сам воздух словно стал другим —
чужим. Наполненным кислым привкусом чего-то незнакомого и
враждебного. Кое-как поднявшись на ноги, он поковылял обратно к
дому. К тому, что ещё недавно было домом. А стало — хаотическим
нагромождением битого кирпича и сломанных досок.
