Штрафники против эсэсовцев

Наконец-то объявили привал. Кто-то даже не нашел сил, чтобы выбраться из хлюпающей трясины дорожной грязи и найти место посуше. Одни медленно осели, будто сраженные шальной пулей. А кто просто плюхнулся прямо в желто-бурую тягучую жижу. Но это была не смертельная пуля. Это была смертельная усталость.

Она, как бурое болото, в которое превратилась дорога, цепко ухватывала на каждом шаге солдатские сапоги и лошадиные копыта, каждый оборот обода тележных колес. Телеги и лошади увязали намертво в колеях дороги.

И дорогой-то язык не поворачивался назвать. Проливные холодные дожди, гусеницы танков и самоходок превратили грунт в непроходимое многокилометровое месиво. Лишь некоторые, особо выносливые, собрав в кулак остатки сил, выбрались в сторону, чтобы найти место посуше. На пригорке, слева от дороги, вповалку расположился почти весь взвод Аникина.

– Товарищ лейтенант, спасу нет… – не успев отдышаться, тут же подал голос Талатёнков. – Шутка ли, товарищ лейтенант, двадцать пять верст за день отмахали. Гонят, будто на убой…

Взводный молчал. Талатёнков, или Телок, как его прозвали в роте, уже успел задымить тут же сработанной самокруткой. За словом в карман не полезет. Да и все в его взводе оказались как на подбор – отчаянные, но без явных лагерных замашек. Когда Аникина вдруг в должности замкомвзвода, с одновременным присвоением ему младшего лейтенанта, направили в отдельную армейскую штрафную роту, он и думать не гадал, что так легко найдет общий язык с подчиненными. Видать, опыт все же сказывался. Как-никак, сам в «шуриках» отвоевался. Впрочем, об этом в роте знали только командир, майор Шибановский, и капитан Чувашов, ведавший делопроизводством. А если знали эти двое, считай, никто не знал.

– Ты, Талатёнков, про убой погоди пока каркать, – наконец веско произнес Аникин. – Приведи лучше форму в порядок, а то заместо пугала на огороде можно тебя использовать…

– А что, товарищ лейтенант… – несогласно замычал тот, тщетно пытаясь счистить со своей шинели толстый слой засохшей грязи.

Присевший рядом на корточки боец Жильцов движением одной только руки ткнул спорщика в колено.

– Не спорь с командиром, Телок… – устало, но основательно выговорил Жила, как его все звали в роте. От удара Талатёнков чуть не упал. Жильцов как ни в чем не бывало продолжил: –