На сухой и пыльной, покрытой трещинами словно от столетней
засухи земле, раскинувшись на манер морской звезды, лежал лицом к
небу рыжеволосый мальчик лет восьми. Его неестественно спокойные
сиреневые глаза смотрели куда-то в покрытое темными тучами небо,
которое периодично вспыхивало от белых разрядов молний внутри
густых и плотных облаков, не выпуская ни одну молнию за пределы
туч. Неприятную атмосферу усиливал пускай не сильный, но неприятно
холодивший кожу ветер, который свободно перекатывал пыль по земле
из одной точки бескрайней мертвой равнины в другую, изредка
создавая миниатюрные воздушные водовороты, в которых эта самая пыль
кружила секунду-две, прежде чем упасть обратно на бесплодную землю.
И чтобы подчеркнуть печальную и гнетущею картину бесплодной
пустоши, в которой оказался маленький мальчик, на многие километры
вокруг, куда не кинь взгляд, до самого горизонта не было ни
деревьев, ни кустов, ни животных, ни даже самых мелких хорьков, ни
даже жалкого клочка пожелтевшей травы. Ничего.
Эти земли, где бы они ни были — мертвы.
И потому особенно странно, словно цветное пятно на черно-белой
фотографии, было наблюдать за тем, как эту жуткую холодную
атмосферу пустошей портит собой такой живой, такой неуместный здесь
человеческий ребёнок.
Но ребёнок не сильно задумывался над тем почему и где он, по
правде, ему было не до этого. Уже много долгих минут его разум был
занят совсем другими мыслями, ему было некогда отвлекаться на столь
странные рассуждения в поисках ответов, которые в сути своей ничего
ему не дадут. Зрачки сиреневых глаз смотрящие в небо бегали из
одного угла в другой, то сужаясь, то расширяясь, как будто их
обладатель читал некий длинный текст в небе. Но ведь этого не могло
быть, ни в черных облаках, ни перед лицом мальчика не было ничего,
что можно было читать. И потому подобное поведение его глаз было
весьма странным.
Если только он не видел что-то, что недоступно глазам других, а
лишь ему?
Как бы то там ни было, дать ответ на эту загадку сейчас здесь
никто не мог, хотя бы потому, что никого рядом не было. Да и сам
мальчик не спешил размышлять в слух. А вот, что он поспешил
сделать, так это наконец-то сделать своё первое движение с момента,
как он очнулся посреди пустой равнины. Он медленно поднялся на
ноги, отряхнул запачканную пылью одежду, состоящую всего лишь из
коротких шортов черного цвета и тонкой рубашки точно такого же
цвета. После чего поочерёдно посмотрел на все четыре стороны света
по часовой стрелке, начиная с севера. Откуда он знал, где север?
Что же, это секрет из той же области, что и вопрос о том, что же
читал мальчик глядя в небо.
