В очередной раз подавив в себе желание разбить о стену раскалившийся от звонков телефон, я отключил звук и вошел в квартиру.
«Вот так люди и страдают от стрессов, держат в себе негатив, не давая себе возможности выплеснуть всю накопившуюся энергию… А может, ну его, телефон этот? Треснуть об стену и хотя бы несколько часов посидеть в тишине…» – думал я, скидывая куртку и ботинки.
Я прислушался. Из спальни доносился голос Юли, моей жены. Она с кем-то разговаривала по телефону. Ее раздраженный тон, так часто слышимый мною в последнее время, но так и не ставший привычным, заставил меня внутренне напрячься. Я гадал, что случилось на сей раз. Впрочем, могло быть все, что угодно. Мы оба слишком устали от этой бесконечной гонки, от этого бешеного ритма, в котором протекала наша жизнь. Ее упреки были вполне обоснованны – она была замужем и желала видеть своего мужа дома хотя бы несколько часов в сутки, но…
– А я тебе и говорю, что моему терпению пришел конец! – кричала Юля в трубку.
Я вошел в комнату и увидел ее – красивую, стройную, в узких джинсах и майке, с выражением усталости на загорелом лице. В одной руке ее была сигарета, в другой – телефон. Заметив меня, она быстро спрятала мобильник в сумку и, продолжая курить, прошла к гардеробу, рывком распахнула дверцы и принялась выбрасывать на кровать свою одежду.
Я хотел спросить «Что ты делаешь?», но этот вопрос показался мне совершенно глупым. Поэтому я продолжал в растерянности стоять и смотреть за тем, как моя жена, с которой я прожил семь лет, которую я любил, демонстративно собирала вещи.
– Юля, мы можем поговорить? – осторожно спросил я.
Она бросила на меня гневный взгляд и ничего не ответила, продолжая освобождать полки. Я не мог больше смотреть на это, подошел к ней, схватил за руку и развернул к себе.
– Оставь меня! – закричала она, отталкивая меня.
Потушив сигарету в стоящей на столике пепельнице, она вытащила из шкафа чемодан и принялась суетливо заталкивать туда одежду.
– В чем дело? – все-таки спросил я.
Она остановилась, выпрямилась и посмотрела на меня. Она долго смотрела – с сожалением, грустью и разочарованием. Затем села на краешек кровати и закусила губу. Я хорошо знал этот ее жест – она всегда так делала, когда старалась сдержать слезы.
