Реарден бри Оделл
Трудно избегать бывшего лучшего друга, если он является твоим нынешним королём, но Реарден неплохо справлялся почти две недели.
Герцог бри Оделл уехал в родовое поместье, установил защиту от порталов на замок (конечно, не сам, а заплатил сильному магу) и строго-настрого приказал своим людям не принимать королевских посланников. Целые две недели все приказы господина старательно исполнялись, пока вместо посланников, король Кристофер не явился собственной персоной.
— Ваша С-светлость, — заикаясь пролепетал дворецкий. — Прибыл его величество Кристофер.
— Ик-и что? — пьяно поинтересовался герцог, даже не поменяв позы. Дни напролёт бри Оделл проводил, развалившись на софе с бутылкой красного вина в руке. Все бокалы герцог постепенно уничтожил: как только сознание прояснялось — память подкидывала воспоминания о жизненных неудачах бри Оделла.
— Прикажете пропустить? — осторожно поинтересовался пожилой слуга.
Мойрэн служил ещё батюшке нынешнего герцога, никогда не видел от хозяев грубости, но после участия в отборе невест молодого господина словно подменили.
Шутка ли дело — хозяин сражался с двумя десятками демонов, исчерпав магический резерв подчистую. Целители обещали, что спустя какое-то время сила герцога восстановится, но время шло — а сила не возвращалась.
Мойрэн считал, что виной всему упадок духа молодого господин — что-то внутри него сломалось. Не только слуги, но и вся столица шепталась о том, что герцог попал под проклятие Реохта, который лишил бри Оделла силы в наказание за гибель демонов — любимых детей Тёмного бога.
Кроме того, болтали и о том, что невеста бросила герцога ради более выгодной партии — молодого короля Кристофера, но всё же неудачи на личном фронте — ничто по сравнению с гневом богов.
— Вот ещё! Гони его в шею!
— К-короля? В шею?
— Именно! — воскликнул бри Оделл, швыряя почти пустую бутылку в стену. Та разлетелась на части с оглушительным треском, а остатки красного вина брызнули на стену, дополняя новыми пятнами рисунок на шёлковых обоях, давно испорченных метанием бокалов. Дворецкий втянул голову в плечи.
— Чтоб его твари Реохта разорвали!
— Хорошо, Ваша Светлость.
