Тень Земли: Дар

Розовая восковая свеча горела неровно от пронизывающих пещеру сквозняков. Там, снаружи, опять собиралась гроза – в том забытом-забытом августе, полторы тысячи лет назад, за триста лет до великого крещения, дождей выпало столько, что казалось, мир стоит на грани потопа. Ничего, когда хлынет ливень, ветер утихнет, и крошечный огонек, наконец, успокоится. А пока надо прикрыть его ладонью.

Грубый деревянный стол, еле живой от времени, жалобно заскрипел, когда на него сильнее облокотился сидящий человек. Огонь отразился от желтой ладони и яснее высветил бурый шершавый лист пергамента на столе, рядом – кипу таких же листов, уже исписанных, глиняную чернильницу, серое гусиное перо и такого же цвета бороду сидящего.

Последняя ночь. Последний лист. Последние строки.

Глубокие темные глаза под седыми бровями глядели спокойно и сурово. Перо скрипело, неторопливо даря вечности красные буквы. Они сплетались и сплетались в бесконечную цепь – тут не одна жизнь и не две, и не тысяча жизней.

Точка.

Перо застыло. Старец поднял голову, прислушался или задумался. Ветер стих. Сейчас польет дождь. А это – мгновение тишины, когда слышно, как падают капли с каменного свода и возятся в своем укромном углу летучие мыши. Теперь огонь горел ровно, легонько потрескивая. Большая восковая капля медленно сползла в глиняную плошку, оставив очередной рубец на теле свечи.

Перо в желтых старческих пальцах перенеслось к чернильнице, обмакнулось в багряную жидкость и вернулось к пергаменту. В этот самый момент хлынул дождь, и все звуки мира утонули в его гипнотическом шепоте.

«И вся земля моя покрылась дымом, и кровью окрасились воды ее, и многие люди приняли гибель от собственных рук, отринув надежду, а иные склонили чело и приняли рабскую долю. И я, раб Божий, отшельник Прокл, не увижу завтрашний день, ибо грех великий быть рабом кому-то кроме тебя, Господи. И если гибнем мы, грешные, значит, на то есть воля твоя праведная. Сии великие бедствия, хаос и смерть по воле Божией земля приняла в год 6174 от сотворения мира».

Точка.

Прокл Отшельник, именуемый еще светлым монахом, отложил перо и склонился к самой свече. Слабое тепло коснулось его левой щеки, и в левом глазу отразился огонек. Правая щека осталась в тени, и правый глаз – словно пустая черная впадина.