На великие сотни верст до самого виднокрая простирались равнины.
Некогда прекрасные, зеленые, наполненные свободой, но не сейчас. В
пятнадцати днях пути от границ княжества Иса, что входит в Русский
Каганат, расположилось огромное множество палаток, шатров и домов,
что построены лишь десяток лет назад. Земля здесь будто лишена всей
жизненной силы, а растения давно увяли. Такова была природа
демонических искусств. Они медленно вытягивали энергию из всего
сущего.
Жизнь кипела, как и в любом другом городе. Из кузниц доносился
лязг металла, торговцы выкрикивали о своих товарах. Быт кочевников
не сильно отличался от быта других людей, по крайней мере на первый
взгляд.
Вдалеке возвышалось исполинское деревянное здание, увешанное
металлическими щитами и копьями. На переднем карнизе гордо висел
самый большой щит, на котором изображен металлический трезубец
Тамга — знак царственного дома хазар, а чуть выше свирепое мужское
лицо. Тенгри — небесный дух, покровительствующий этому народу и
единственный из Великого Пантеона, кто ступил на путь оскверненной
культивации.
От крыши домов и шатров тянулись тканевые полосы, с теми же
изображениями, что и на щитах. Они опоясывали все здания в этом
импровизированном городе, который возвели всего за несколько
лет.
В этот день, как и в любой другой Вирхор находился в главном
зале царственного дома. Тучный мужчина средних лет с длинными,
собранными в хвост темными волосами. Его кожа отличалось
смуглостью, даже на фоне других хазар.
Каган Вирхор, несмотря на пылкий нрав и жажду завоеваний был
мудрым правителем, поэтому согласился на шаткий мир с Русскими
княжествами. Ему казалось, что сил каганата недостаточно, чтобы
растоптать сразу четыре великих государства.
Вирхор сидел на маленьком коврике с закрытыми глазами. Энергия
бурлила в нем, но ему никак не удавалось пробиться. Этап Начертания
Рун сильно отличался от других, ведь в нем не было четких стадий.
Каждая руна, что ты открываешь в себе должна быть добыта
самостоятельно, путем долгого познания своей сути и сути вещей.
Каган открыл глаза и, наконец, увидел терпеливо ожидающую его в
другом конце зала девушку.
Она была прекрасна и изящна, словно веточка вишневого дерева и
имела будоражащие ум контуры тела. Черты ее лица заставляли многих
мужчин смущенно отводить взгляд. Всем своим неподражаемым видом,
она подтверждала статус дочери Кагана. Ее янтарные глаза были
непередаваемо глубокими и содержалась в них какая-то лисья
хитрость.
