Дзынь-дзынь, дзынь-дзынь — стучали маленькие молоточки.
Дон-н-н, дон-н-н, дон-н-н — протяжно пел большой колокол.
В голове будто играл оркестр, только музыканты, видимо, были
пьяными в стельку.
Юна со стоном сжала виски. И поняла, что лежит на чем-то
упругом.
Открыв глаза, принцесса уставилась в нависающий над ней
балдахин. Незнакомый, из тонкой газовой ткани. Он был
молочно-белого цвета и слегка колыхался, будто в помещении, где бы
оно ни было, гулял небольшой сквозняк.
Она попыталась собраться с мыслями. Но мысли отказывались
собираться. Последние события казались то ли сном, то ли бредом,
навеянным чарами.
Эрисхайм объявил ее своей княгиней перед главами всех родов и
кланов, включая Совет. Он отправил готовиться к брачной ночи…
А потом появился Марген. Нет, Дхиррайм. И украл ее! Прямо из-под
носа у князя!
Разве такое могло случиться в реальности?
Нет, все это ей точно приснилось.
И все же…
Юна спустила ноги с кровати и отдернула занавесь.
— Где я? — выдохнула, увидев незнакомое место.
Она помотала головой, думая, что все еще спит. Но нет,
обстановка не изменилась. Кровать, на которой сидела принцесса,
стояла в центре богато обставленной комнаты. И это точно была не
спальня Эрисхайма.
Несколько минут Юна сидела, настороженно осматривая украшенный
мозаикой потолок, огромную люстру из сотни кристаллов, колонны,
между которых висели старинные гобелены с пейзажами…
Пол комнаты был застелен белым пушистым ковром. В
противоположной от кровати стене виднелся камин, облицованный
черным мрамором. Слева и справа — по трехгранному эркеру,
затянутому почти прозрачной радужной пленкой.
Сквозь эту пленку Юна видела чистое синее небо. Оно меньше всего
напоминало тяжелый сумрачный небосвод над Дха-арн-Таном.
Значит, это был не сон. Дхиррайм ее все же украл. Схватил ее на
руки и выпрыгнул из окна.
Где же она сейчас?
Встав на ноги, принцесса слегка покачнулась. Сонные чары не
проходят бесследно. Они как плохое вино: делают ноги слабыми, а
голову — тяжелой.
Вот и у нее сейчас колени дрожали, отказываясь поддерживать
тело, а в голове оркестр играл туш.
Она осмотрела себя. С прошлого вечера одежда не изменилась — все
та же кружевная сорочка.
Коснулась груди. Отцовский подарок был на месте. Юна поспешно
сжала его, боясь потерять, но через минуту расслабилась. Если
Дхиррайм до сих пор не забрал медальон, значит и не заберет.
