Он до сих пор устало смотрит в ночь,
Проснувшись от неведомых пожаров.
Душа его опять куда – то прочь,
Летит под плачь ровесницы гитары.
Туда, где днем в тени за пятьдесят,
Где горы снег обнял и перевалы,
Туда, где по весне цветет гранат —
Оттенком не привычно ярко – алым.
Он снова там на выжженной земле,
Обьят ее колючими ветрами…
И шепчут ему струны в тишине:
«Салам, Бача, споем вновь с пацанами.»
И по привычке, словно» на двоих»,
Он курит, половину, чтоб оставить,
А в окна лезет ярко – красный блик,
Рассветом вскипятив больную память.
Ах, сколько лет прошло, а он все «ТАМ»,
Синдром войны навряд ли чем излечишь.
Он до сих пор, «ушедшим» пацанам,
На» ВЫВОД ВОЙСК» в церквях всем ставит свечи.
И не понять его со стороны,
Но он то знает, он то точно знает,
Что от войны и снова до войны —
Солдат Отчизны бывших не бывает!
Шептались за спиной его соседи,
Когда он пьяный шел к себе домой:
«Сдурел, Михалыч, крыша что ли едет?
Уж третий месяц пьет, как заводной!
«А он рукой махал мол – «Всем здорова!»,
Включив в себе режим автопилот.
Он с виду только был мужик суровый,
Похож на тех, кто гвозди в узел гнет.
Я с ним не раз, на лавочке под кленом,
Из горлышка коньяк украдкой пил…
Он был в стихи Есенина влюбленный
И до безумства неба ширь любил.
Полковник авиации в отставке,
Прошедший череду тяжелых войн,
Мне говорил: «Давай, Олега для затравки,
За гул винтов «по маленькой» с тобой?!»
А дальше я читал свои стихи,
А он сидел хмельной и молча слушал.
Я видел, как сжимались кулаки,
От строк войны ему ломая душу.
Он никогда ни чем, не козырял,
И был открыт собой для всех, как небо.
Детей ему с женой Господь не дал
И для него семья осталась – небыль.
«Забыл совсем, Олега, вот, бери»
Он мне тянул две плитки шоколада.
«Жене своей с дочуркой подари,
Отставить разговорчики, так надо!
«И тихо плыл в улыбке душой,
Благодаря полковника по детски.
«Давай, пехота, по чуть-чуть еще —
За синь небес и мир, как в старой песне!»
Шептались у подьезда вновь соседи,
Глаза стыдливо опуская в пол.
««Сгорел», Михалыч… слышь, Олега в среду…
На небо свое чудное ушел…»
