Признаюсь сразу и честно: не смотря на подзаголовок, что это – хроника «лихих девяностых», когда вся страна оказалась на перепутье, Вы не найдёте здесь ни кровавых разборок, ни яростных дебатов о «демократиях», ни громких заказных убийств и мудрёных расследований, ни смачных эротических «картинок», «ментов» и тюрем. Ничего такого здесь нет. Да и сама перестройка упоминается постольку, поскольку в это время живёт простой мужик Чуркин и многие другие простые люди провинции, а политические бури бушевали, в основном, в столицах да «в верхах». Нет, конечно, они тоже спорили и пытались разобраться в мешанине идей, терминов и событий, но их мнение никого не интересовало. Ими – манипулировали. А они – просто жили. В основном трудно, одним словом, выживали. И просто работали. И просто любили. Это – хроника любви двух, в общем-то, романтичных людей, которых в непростые времена перепутья свела судьба. Они тоже оказались на перепутье. На личном перепутье.
«Коряга»
(первая половина октября 1988 года)
Чуркин осторожно постучал в двери с надписью «КБ-2». Никто не ответил. Он робко открыл дверь и заглянул внутрь: людей было не видно, но и тишины не было. Стоял общий гул. Было слышно, как кто-то негромко мурлыкал незатейливый мотивчик. О чём-то бодро шептало радио. Где-то за кульманом двое яростно спорили о «базе»», от которой надо «плясать». Чуркин огляделся и понял, что все инженеры «спрятались» за своими кульманами.
Напротив входа, у окна, конструктор, вдумчиво поглядывая то на пустой лист ватмана на кульмане, то на чертеж на столе, старательно поворачивал кисть руки в разные стороны: приставит руку к кульману ладонью к себе, посмотрит в чертёж, потом осторожно заводит руку за спину, оглядывается и, опять вдумчиво, рассматривает уже тыльную сторону ладони.
Чуркин в растерянности топтался на месте, боясь отвлечь инженеров от «творческого процесса». Наконец, конструктор, только что внимательно рассматривавший ладонь, обратил на Чуркина внимание:
– Вам кого?
– Да, вот… вопрос у меня… по одному приспособлению. – Чуркин протянул конструктору чертёж.
Конструктор мельком взглянул на чертёж:
– И что тут?
– Ошибка тут… По-моему…
