Сознание вернулось резко, как будто кто-то повернул выключатель.
Разлепив глаза и повернув голову, я осмотрелся. Палата в больнице,
на улице темно, а в окне фонарь. Надо же, все начинается с начала,
что ли? Попытавшись приподняться, я обнаружил, что все-таки есть
отличия от прошлого раза.
– Однако, левел-ап приключился – попробовал я голос,
рассматривая белый кокон, в который была заключена правая рука.
Надо же, даже упор поставили между плечом и предплечьем. Интересно,
а можно в гипс добавить серебрянки? Тогда очень похоже бы
получилось на руку от терминатора. Подвигав рукой, я немного
погудел губами, представляя, как мои горящие красным глаза
выискивают членов сопротивления. Хмыкнув, я сложил торчащие из
кокона пальцы в классический «фак» и полюбовался белыми разводами
на коже.
Чуть изогнувшись, я оперся левой рукой о кровать и принял
сидячее положение. Точно, новое место. В палате была всего одна
койка, зато около противоположной стены обнаружился здоровенный
стол с массивным даже на вид креслом. Откинув одеяло, я обнаружил
еще одно отличие от прошлого раза – на мне были очень мягкие штаны,
не иначе как от пижамы. Наклонившись, я обнаружил стоящие около
ножки кровати тапочки.
Встав, я подошел к окну и выглянул в него. Оп-п-па, какая
знакомая картина. Вон стол, на котором сражаются шахматисты, а вон
арка, ведущая на улицу. Ура! Я снова в уже ставшей родной больнице
у Василь Васильевича Успенского.
Оглядевшись и не обнаружив верхней части пижамы, я накинул
одеяло и тихонько открыв дверь, выглянул в коридор.
– Евгения Александровна, сколько лет, сколько зим! – выйдя в
коридор, я даже не пытался скрыть растянувшуюся до ушей улыбку.
– Ой, Вячеслав! – медсестра вскочила, громко захлопнув книгу.
Внезапно этот звук отозвался звоном в моих ушах и я, подняв руку,
попытался мизинцем выковырять его из уха. Однако палец натолкнулся
на бинт. Ощупав голову под пристальным взглядом Женечки, я
обнаружил на голове что-то типа шлема с завязочками под
подбородком. Хм, мацациклист калининского разлива какой-то ...
– В ушах что-то зазвенело – извиняющимся тоном проинформировал
я.
– И не удивительно! Ведь вы, больной, нарушили постельный режим.
Вам необходим полный покой! – она тут же выполнила боевую
трансформацию в «медсестра при исполнении» и уперев свои ладошки
мне в грудь, принялась легонько подталкивать в сторону палаты.
