Разбитый термос и задыхающийся вопль
Размякшие облака намекали на не шибко приятный дождь. На кухне резали лук. Или это я оправдывал себя за то, что мои глаза слезятся? Нет. Лук, определенно лук.
Растекшийся, я сидел на балконе, бессмысленно играя в мыслителя. Со стороны наверняка казалось, что я переживал невероятные душевные метаморфозы, что мысли держали меня в бесконечном саспенсе и что я замкнут в тисках проблем этого мира. Я сидел на балконе, не имея возможности вздохнуть.
– Как твоя новая книга?
Она так спрашивает, будто написать что-то – все равно что сходить в магазин и приобрести что-нибудь для заведомо невкусного ужина. Кстати, готовила она отвратительно.
– Она пишется.
На удивление, такой неразвернутый ответ ее удовлетворил.
Я все еще отчаянно пытаюсь не допускать мысль о том, что я променял все на квартиру с манекеном.
День, медленно перетекавший в вечер, внезапно взглянул на меня и покачал головой.
– Ты кромешный идиот, – говорило мне нелепо растянувшееся облако.
Я просто смотрел на него. Вскоре оно превратилось из осуждающего лица в кактус на Диком Западе.
С потекшей тушью она мне напоминала актрису из плохого спектакля, и я едва сдерживал себя, чтобы не указать ей на это удивительное сходство.
– Я все равно тебя жду. И всегда буду ждать.
– Я буду счастлив, если ты найдешь того самого.
Термос выскользнул из трясущихся рук и разбился одновременно с задыхающимся воплем.
Маленький мальчик проехался по луже. Грязная вода отчаянно цеплялась за его заднее колесо. Когда мальчик выехал на середину двора, она ослабила свою хватку – так и осталась лежать между домов, словно длиннющий питон.
– Ты гений.
После выпитого бокала эти слова звучали просто чудесно.
– Что ты? Я просто облекаю свои мысли в слова, вот и все.
– Я никогда не целовала гения.
Небольшое косоглазие придавало ее лицу выражение задумчивости. Казалось, что она всегда ищет свое предназначение в жизни. Но в душе это ее нисколько не волновало.
Выпив бокал до дна, я вспомнил о всех «громких словах», которые были сказаны с А. за этим, когда-то «нашим», напитком. Клятвы в вечной любви, разговоры о детях, о предназначении человека, о странствующих душах, о невозможности измены, об антиутопии, о сложных материях, о нас. Когда мы пили вино, мы открывали себя все глубже и глубже, и этот колодец становился бездонным…
