В этот день рухнул мой привычный мир.
Взорвался и принялся отстраиваться заново.
В нашу забытую Богом и людьми
провинцию заявился бестер. Тот, чье имя не принято произносить
вслух. Им пугают детей и устрашают подростков. Бабка Глаша,
кухарка, часто так приговаривала: вот будешь ковырять в носу и
рявкать на старших — прилетит бестер, заберет в лабораторию.
Превратит в жабу да заставит служить при дворе, важным господам на
потеху.
Кто бы знал, сколько в той шутке
правды…
Жарким августовским вечером над
поселком углекопов завис дирижабль. Двухпалубный, размером с нашу
церквушку. Обшитый светло-серым металлом, блестевшим на солнце.
Огромные лопасти вращались с громадной скоростью, воздух гудел и
подрагивал.
— Это сколько же квадров нужно, чтобы
поднять его в воздух? — присвистнул Пашка. — Семьсот, не
меньше!
— Тысяча! — возразил Лешка. —
Выходит, таких, как наш Петрович, с сотню нужно, чтоб дирижаблем
управлять!..
Лешка многозначительно поднял вверх
указательный палец и напустил на лицо серьезности. Сынок
приходского священника, он единственный из нашей компании умел
считать. Потому и важничал.
— Кто ж виноват, что нас квадрами при
рождении обделили? — шмыгнул носом Пашка. Утер нос рукавом рубахи,
оставляя на и без того чумазом лице грязный след. — Плохо твой
батька, видать, служит, вот и не жалуют нас способностями. Мне так
мамка говорит.
— Да твоя мамка только и говорит, —
не остался в долгу Лешка. — Хлебом не корми, дай языком
почесать…
Между мальчишками завязалась
потасовка. Вроде по пятнадцать лет исполнилось, взрослые почти, а
все им неймется. Белобрысый, слегка полноватый, но крепенький Лешка
смотрелся карликом рядом с долговязым, поджарым брюнетом
Пашкой.
— Прекратите, нашли время! — я
попыталась вразумить драчунов.
На мой мышиный писк ребята внимания
не обратили. А, может, и вовсе не услышали. Подумаешь,
девчонка-сорванец ростом с вершок. Пусть старше ребят на целых два
года, зато худенькая и маленькая. Стриженая чуть ли не наголо, в
кепке с чужой головы. В безразмерных штанах и мужицкой рубахе —
тоже, кстати, с чужого плеча. Кто такую всерьез воспримет?..
— Отстань, Уголек! — отмахнулся от
меня Пашка. — И малого оттащи, не то заденем ненароком — всем потом
влетит.
Макарка, младший брат Пашки, тоже
полез в драку. Пятилетка — а туда же. Рукава закатал, кулачки сжал.
А покраснел-то, того гляди и лопнет, как помидор перезрелый.
